Черные Земли

В том же ящике обнаружилась коробка с шоколадными батончиками. «Твикс». Эйвери не особенно любил шоколад, но на всякий случай прихватил полдюжины батончиков и рассовал по карманам джинсов.

А вот еще стопка чего-то белого. Колпаки. Уродские хлопчатобумажные колпаки, делающие и мужчин и женщин одинаково похожими на бесполых и лысых онкобольных. Делающие их одинаковыми.

Эйвери быстро надвинул колпак пониже на лоб, прикрыв волосы, потом сдвинул как положено. Посмотрел на свое отражение в металлической двери буфета. На него глядело тестоподобное никто. Никто коротко ухмыльнулось.

Эйвери вытер ботинок своим серым свитером, встал, не выпрямляясь во весь рост, чтобы из-за стойки был виден лишь белый колпак, и метнулся к двери с табличкой «Только для персонала». Эйвери очень удивился, обнаружив, что дверь незаперта. Это же тюрьма, боже ты мой! Они всерьез думали, что дурацкая табличка кого-то остановит? Если бы обитатели Лонгмура слушались табличек, таких как «Правонарушители будут задержаны» или «Не воруй в магазине — попадешься!», они бы, наверное, до сих пор гуляли на свободе.

Несмотря на ситуацию, Эйвери усмехнулся, представив развешенные по соседству с домом таблички «Детей не убивать!».

Он открыл дверь и погасил улыбку: перепуганные поварихи и раздатчицы жались вдоль стены. Эйвери они встретили подозрительными взглядами. Он тут же развернулся к двери, через которую вошел, чтобы запереть ее.

— Где замок?

— П-похоже, нету, — проговорил прыщавый мальчишка.

Эйвери всегда подозревал, что тот плюет в баночку с горчицей. С удовлетворением он отметил, что мальчишка растерял всю свою заносчивость. Прыщи так и пылали на побелевшей от ужаса физиономии, нижняя губа дрожала.

— Помогите забаррикадировать эту чертову дверь, не то они все ворвутся сюда!

Эйвери катнул к двери металлический стол на колесиках. Он знал, что толку от стола чуть, но надо же было подать пример. Круглолицая повариха средних лет, на бейдже у которой значилось «Эвелин», тоже взялась за дело, рассудив, что Эйвери, будучи врагом ее врагов, может считаться другом.

Вдвоем они, пыхтя от натуги, принялись двигать к двери морозильный шкаф. Через минуту к ним присоединились еще четверо или пятеро из дюжины работников столовой.

Когда морозильный шкаф оказался придвинут к двери, Эйвери снова ощутил на себе подозрительные взгляды.

Разум заметался в поисках выхода, и Эйвери порадовался, что натренировал его заранее.

Ему на руку было три момента. Во-первых, на кухне та еще текучка кадров, и он это знал. Сам он мог припомнить только прыщавого мальчишку и Эвелин, остальные работали здесь не так давно. Во-вторых, со своей внешностью он не выделялся из толпы — особенно из толпы людей в одинаковых серо-голубых свитерах. Даже если он попадался им на глаза раньше, белый халат и особенно колпак вконец обезличили его. И последнее: за исключением прыщавого мальчишки и старика в мешковатых брюках, похожего на цирковую мартышку, тут были одни женщины. И феминизм там или нет, а женщины — Эйвери это знал — гораздо меньше расположены связываться с мужчинами. Памятуя обо всем этом, он с деланным облегчением выдохнул и обвел глазами кухонный персонал:

— Да-а, неплохой денек на новой работе!

— Жуть, — трясясь, проговорил прыщавый.

Остальные успокоились лишь самую малость, и все поглядывали друг на дружку. Эйвери понял, что надо идти напролом.

Он достал ключи.

— Кто-нибудь знает, какой из них подходит к этой двери?

По толпе прокатилась рябь вздохов облегчения.

— Откуда они у тебя? — с подозрением спросил старик-мартышка.

— От охранника. Он велел увести всех отсюда.

Эйвери направился к внешней двери и начал подбирать ключи.

— А с ним что? — спросил мартышка, прислушиваясь к шуму из столовой.

— Бог его знает, — произнес Эйвери с чувством. — Меня сейчас волнует, что станет с нами.

Это был мастерский ход. Он сознавал, что ему не верят, но сейчас эти люди теснились вокруг единственного шанса на спасение, как однодневные цыплята, готовые следовать за ним куда угодно, только подальше от звуков побоища, все еще стоявших в ушах. Меньшее из двух зол, внутренне ухмыльнулся Эйвери. Пожалуй, единственный раз в жизни этот титул подходил ему как нельзя лучше.

На четвертом ключе замок щелкнул, и Эйвери отошел в сторону, вежливо пропуская остальных. Люди потекли за дверь, кивая ему, благодаря. Только мартышка, казалось, остался недоволен спасением.

Тут по двери в столовую чем-то ударили, и это подстегнуло всех. Последним вышел Эйвери, защелкнув за собой входную дверь.

Эвелин уверенно двигалась во главе процессии, Эйвери пристроился за ее спиной. Мимо пронеслись несколько охранников. Эйвери узнал всех, но надзиратели лишь равнодушно скользнули по нему взглядами, словно халат и колпак сделали его невидимкой.

Эйвери понимал, что столовские работники не позволят ему выйти вместе с ними через главные ворота. Теперь они в безопасности, вокруг охранники, не поддавшиеся панике, — кто-нибудь, скорей всего мартышка, наверняка выскажет свои подозрения.