Черные Земли

- Земли, которыми управляют Матери, не имеют торговых сношений с южным королевством, неужели вы забыли об этом? Войны в строгом смысле слова, возможно, и нет, но отношения носят явно враждебный характер. И судоходство строжайшим образом воспрещено.

- Действительно, - сухо согласился Охотник. - Торговые связи с южным королевством находятся под запретом. - В его ровном голосе послышались нотки презрения. - И кого, по-вашему, это останавливает? Правило первое любых исторических процессов гласит: "Торговля развивается в любом случае". Вот так-то, священник. Всегда и в любых условиях. На время она может замереть - скажем, на период войны, когда организована строгая морская блокада, - но как только оборона одной из сторон дает хоть малейшую трещину, в эту трещину начинают просачиваться контрабандисты. Выгода - гораздо более сильная мотивация поступков, нежели патриотизм, Райс. Значительно более сильная.

- Вы хотите сказать, что мы сумеем найти корабль?

Таррант кивнул:

- Вне всякого сомнения.

- А есть какие-нибудь предположения относительно того, как нам его найти?

- Честно говоря, я уже кое-что предпринял. - Он достал сложенный листок бумаги и передал его Дэмьену.

Священник осторожно развернул его, поднес к свету. "Ран Москован", значилось там. "Номер лицензии в Анджело Дуро 346-298-и". Под этим на листке было написано название одного из местных баров, его адрес и время предполагаемой встречи.

- Днем он торговец, а ночью контрабандист, - пояснил Таррант. - У него свой корабль - быстроходный, на паровом ходу, и на этом корабле достаточно тайников, чтобы любой другой контрабандист позеленел от зависти. Согласно данным, полученным мною в ходе Познания, это самое надежное, что мы можем отыскать во всем городе. Встретитесь с ним завтра и договоритесь о цене. Он откинулся в кресле. - Только не вздумайте скупиться. Золото - это единственный хозяин, которому такие люди служат верно.

- Это проще сказать, чем сделать, - проворчал Дэмьен. Он посмотрел на Хессет, и ракханка, разгадав значение его взгляда, полезла в карман. Жалкая пригоршня монет, которую она высыпала на стол, не впечатляла, а ничего другого у нее не было. - У меня тоже осталось пятьдесят золотых в поясе. А все остальные деньги исчезли вместе с моей поклажей, и куда она подевалась, одному Богу ведомо.

- И все это деньги северной чеканки, здесь они не в ходу, - подчеркнула Хессет. - То есть это самый верный способ выдать себя, если нас действительно ищут.

Охотника их причитания, казалось, ничуть не огорчили.

- Об этом я тоже подумал.

Он сунул руку в карман и достал маленький шелковый кошелек. Весь в грязи, если не в крови, заметил Дэмьен. Не произнеся более ни слова, Охотник высыпал содержимое кошелька на стол. Это были драгоценные камни в грязи, в крови, и тем не менее драгоценные.

- Откуда?.. - выдохнула Хессет.

Да и Дэмьен не сразу сообразил. Лишь через пару секунд он задал вопрос:

- Терата?

Охотник кивнул.

- Мне пришло в голову, что нам может понадобиться капитал. Хотя, конечно, воспользоваться подношениями, сделанными демону Калесте...

С дивана донесся стон. Тихий, едва слышный, но настолько пронизанный болью, что даже Таррант внезапно замолк и резко посмотрел в ту сторону. Застонала девочка. Она только что проснулась, ее глаза были широко раскрыты, все ее тело сотрясала сильная дрожь. Трудно было понять, что именно она сейчас чувствует. Страх? Изумление? Смятение?

- Что? - прошептала она. Явно понимая, что на нее обращены взгляды присутствующих. - Что это такое?

Йенсени с трудом поднялась на ноги и пристально посмотрела на них. Нет, подумал Дэмьен, не на них. На стол и на разложенные по его поверхности самоцветы.

Девочка медленно подошла к спутникам, не сводя взгляда с камешков на столе. Дэмьену не надо было прибегать к колдовству, чтобы понять, что она источает страх и что Охотник питается этим страхом.

- Что это? - шепотом спросила она. - Что это вы сюда принесли?

Голос ее задрожал, затряслись и руки, когда она протянула их к столу. На миг Дэмьену захотелось убрать от девочки драгоценные камни, убрать их вообще с глаз долой, но этот миг прошел, - и она увидела их, она к ним прикоснулась, она принялась перебирать рассыпанные по всему столу драгоценности, словно выискивая что-то известное ей, и вскрикивая от боли после каждого прикосновения. Священник вспомнил о том, как Йенсени восприняла город, его стены и колонны, его жителей, - и потянулся к ней, чтобы оттащить ее в сторону, чтобы оттолкнуть от нового источника страданий. Но и его самого, подобно обоим его спутникам, парализовало любопытство. Любопытство и страх.