Черные Земли

Он осторожно повернул голову, и щеку укололо жесткой травой. Рядом лежало что-то круглое и белое с двумя алыми точками. Через несколько секунд он осознал, что это пирожное, украденное из магазина и выпавшее из пакета. Одна красная точка оказалась вишней, другая — каплей крови.

Эйвери со стоном сел и обнаружил, что левый рукав потемнел от крови. Он попробовал пошевелить рукой и снова застонал. Но по крайней мере, рука не перебита.

Он огляделся по сторонам, но не увидел никого и ничего. Но и его не мог видеть никто: он упал в углубление между камнями. Он понятия не имел ни о том, как долго находился без сознания, ни о том, что с ним произошло. Мысль о птице была бредовой, теперь он это понимал, однако ничего другого в голову не приходило. На много миль вокруг простиралось плато, желто-серое под хмурыми облаками.

Он вытянул руку из рукава, вытер кровь подолом футболки и обнаружил на бицепсе рану — точно кто-то пробуравил плоть пальцем, содрав кожу и оставив вместо нее кровавый желоб.

Словно в него стреляли — хотя ясно, что это невозможно. В конце концов, это же Англия. Здесь отряды, посланные на поиски беглых заключенных, вряд ли вооружались чем-то кроме ваучеров на оплату бензина.

Он помотал головой, чтобы окончательно прийти в себя, и стал медленно собирать рассыпавшиеся вещи. Сидеть здесь дальше, пытаясь разгадать эту загадку, бесполезно. Будь это вооруженный полицейский, беглеца уже давно бы схватили; окажись это птица, остались бы перья. Все это было неважно. Важно — двигаться дальше. Эйвери попробовал было разглядеть за облаками солнце, но солнца видно не было, хотя еще не темнело. В июне светло до десяти вечера.

Эйвери не знал об этом, но, пока он был без сознания, военная карьера Гарри Ламсдена, издав слабый возмущенный писк, подошла к своему скоропостижному, однако практически неизбежному концу.

33

Стивен смотрел в темноту и слушал, как ссорятся мать и дядя Джуд.

Слов не мог разобрать, но даже интонации заставляли его замирать от напряжения и навострять уши.

Летти сердилась. Стивен не мог понять из-за чего. Разум его метался, пытаясь охватить предыдущий день, вспомнить момент, в который все изменилось. Что-то случилось. Что-то произошло. Наверняка произошло! Потому что еще прошлой ночью он так же лежал, глядя в темноту, и слушал, как они занимались любовью. Он узнал звуки с того диска с Анжелиной Джоли, который они с Льюисом смотрели на прошлых каникулах. Правда, там все было под простыней, так что про секс они все равно ничего не поняли. Оба с раскрасневшимися щеками смотрели на экран, не решаясь ни заговорить, ни взглянуть друг на друга. Когда сцена закончилась, болтливость Льюиса все же победила. «А я б ей тоже засадил», — заявил он.

Но мать с дядей Джудом занимались любовью вчера. Сегодня они ссорились. Дядя Джуд больше отмалчивался, иногда защищался; мать говорила холодно и едко. Стивена переполняла ярость. Так бы и ворвался к ним в комнату и заорал, чтобы она перестала, — перестала молоть ерунду, перестала все портить, перестала быть такой гадиной!

Пальцы заныли — оказывается, он слишком крепко вцепился в одеяло, такое же трепещущее и негнущееся, как и он сам. Он перевел дыхание и постарался успокоиться.

— Дядя Джуд уходит?

Стивен аж подпрыгнул.

— Дэйви, заткнись!

— Сам заткнись!

Стивен заткнулся, потому что хотел дослушать, чем закончится ссора, но снизу больше не доносилось ни звука.

— Я не хочу, чтобы дядя Джуд уходил, — плаксиво проговорил Дэйви, но вместо того, чтобы разозлиться, Стивен молча согласился с Дэйви. Он прикусил губу и крепко зажмурился, а когда открыл глаза, обнаружил, что настало утро.

И что ночью дядя Джуд действительно ушел.

Стивен тяжело спустился вниз. Ноги мерзли, несмотря на лето.

Еще со ступенек он заметил на коврике возле двери светло-розовый прямоугольник.

Внизу он убедился, что это открытка, а на открытке изображены заросли розового вереска.

Стивен перевернул ее. Сердце подпрыгнуло и забилось где-то в горле.

По сравнению со всеми предыдущими посланиями открытка четыре на шесть дюймов содержала огромное количество информации.

Край Эксмура был обозначен пунктирной линией. Л.Д. был там, где ему и положено. С.Л. — там, где он сам показал. Между ними располагался кружок из расходящихся линий, напоминающий стрижку монаха Тука, снятую с воздуха, внутри него были инициалы Б.П. А рядом:

Стивен не мог есть. Он никогда не думал, что такое бывает. Он не мог есть не потому, что не был голоден. Его голову настолько переполняли мысли, что они просачивались в рот, в горло, в грудь, в кишки — бурлящая надеждами река с водопадами страха не оставляла места для еды.

В первый миг он лишь удивился тому, как же быстро вожделенный предмет поисков испарился из его головы. Возвращение дяди Джуда, огород, Льюис, настоящий «Марс» — вся эта нормальная жизнь вытеснила дядю Билли куда-то в дальний угол сознания.

Но открытка вернула дядю Билли из небытия, наполнив Стивена старым чувством вины и новыми ожиданиями.

Стивен снова был полон энергии, собран и готов к действию.