Черный археолог из будущего.

Из полезного в карманах джинсов обнаружились: пластмассовая расческа, до краев заправленная зажигалка с фонариком (Аркадий не курил, но с зажигалкой не расставался), связка ключей (эх, где теперь те замки, которые ими можно открывать…), средней навороченности мультитул (и где теперь набрать винтов под разнообразные отвертки? Их, скорее всего, здесь еще и выдумать-то не успели), носовой платок сомнительной свежести (генетиков XXI века сопли века XVII-го определенно заинтересовали бы. А вот здесь, в XVII, сопли из века XXI могут заинтересовать разве что колдуна. Мне это нужно?).

Аркадию оставалось только позавидовать литературным героям. Многим для упрочнения их положения на новом месте авторы подбрасывали куда больше имущества.

«Могло бы быть хуже, но вряд ли намного. Сколько полезных вещей легко прихватить бы мог, если бы знал… «Знал бы прикуп, жил бы в Сочи».

При надевании казацких штанов, идеально подошедших по длине, но ужасавших своей необъятностью, обнаружил и на них две пришитые прямо к штанинам кожаные кобуры. Для «ТТ», к сожалению, непригодные.

«Надо же, не одни ковбои с ганфайтерами ценили наличие готового к выстрелу оружия. Вот вспомнить бы, как делали гремучую ртуть или что-то подобное… Читал же в «Энциклопедии порохов и взрывчаток», склеротик хренов! На револьверы, пусть с патронами из черного пороха, здесь будет бешеный спрос».

Ужинать с казаком Аркадий отказался. И дело даже не в том, что его вяленое мясо и сухая лепешка ему не глянулись. После полного треволнений дня есть не хотелось совершенно. Костер разжигать из осторожности не стали. Легли так, благо даже возле ручейка комарья не оказалось.

Казалось бы, после тяжелейшего дня, ты замучен скачкой, стоит завалиться на траву, никакие синяки и ссадины тебе заснуть не помешают. Ага… Сон если и разбежался, то для того, чтобы удрать куда-то прочь. Усталость, тяжесть в голове, боль в разбитом теле были. А сна – ни в одном глазу.

Лежать на куче веток при таком количестве ушибов крайне неуютно. Причем чем больше лежишь в одном положении, тем сильнее допекают попавшие под давление ссадины. Но и ворочаться – тоже не сахар. Каждое движение отдается болью, хоть подвывай. Попытался Аркадий сесть, тут же запротестовала задница. Лег на пузо – заныли колени. Трындец.

«Попадись мне эти Конюшевские, Горелики, Махровы и прочие… разные всякие! Я б им… сказал, что об их выдумках думаю. На оскорбление действием, к сожалению, все равно сейчас не способен. А жаль!»

Ночь коротка

Но ее еще надо пережить

Ночь с 23 на 24 марта (березня) 1637 года от Р.Х.

Прошло немало времени с момента, когда Иван узнал удивительную новость. Но вот обдумать ее хорошенько у него не получалось.

«Да что там, о…ительную! Невероятную, необыкновенную… слов нет, какую… сказочную. И чт

о? Как образовалась в голове каша, так там и остается, недоваренная, никак поспеть не может. Ничего толкового эта самая голова выдумать не может. Так, может… тьфу, прицепилось… э-э-э… в общем, ничего толкового выдумать не получается. Наверное, прав был совет характерников, когда отправлял меня в этот дурацкий поход. Ни на что, кроме как присматривать за придурком Пилипом, я не годен. Слаба оказалась головушка».

Весь путь от места встречи с Аркадием Иван пытался придумать что-нибудь толковое, нужное православным, казакам, характерникам… и все свои задумки сам же и опровергал. Ему было ясно, как… в общем – совершенно ясно, что перед ним и казацким товариществом открываются потрясающие перспективы. Но какие? Непонятно было, что же делать дальше?

«Оставить отряд и двинуться назад вдвоем? А казаки из отряда? За Пилипом таки догляд точно не помешает. И бросать порученное дело – нехорошо. Разворачивать весь отряд? Так не повернут, на поход настроились. И правду ведь им, пока совет характерников не решит, не скажешь. Вот бесовы козни!»