Черный археолог из будущего.

В столице Донского войска оказалось аж два гончара. Первый, «веселый», судя по всему, с утра, выслушал попаданца, но делать горшки необычной формы отказался.

– Чего я себе голову буду ломать, мучиться, если мне на еду и выпивку и так хватает? Хороших людей и угостить могу. Выпьете со мной?

Наверное, Аркадию и Ивану стоило бы принять приглашение гончара и попытаться уговорить его в «процессе принятия». Да после мучений с поиском столяра-плотника затевать новый «уговорный процесс» у попаданца не было сил. Вежливо отказавшись – Иван его в этом поддержал, они пошли к другому гончару.

Лучше бы не ходили. Второй оказался моложе и здоровее своего коллеги, совершенно трезвым. И при этом тупым настолько, что сравнивать его интеллект со знаменитой сибирской обувкой было вопиющей несправедливостью. Валенки были заведомо острее.

Казалось бы, конец мечтам о пусть не карманной, но хотя бы котомочной артиллерии. Искать гончаров в других казачьих селениях было некогда. Но выручил в который раз Срачкороб. Он пришел вечером с бутылью самогона и приличным куском бараньего окорока в гости. Золотой человек, если на рожу не смотреть. Естественно, был встречен с радостью. После третьей или четвертой чарки Аркадий пожаловался товарищу на досадную неурядицу.

– Понимаешь, Юхим, нет в этом городишке ни одного приличного гончара. А идейка-то перспективная. Представляешь, забросать врагов осколочными гранатами, когда они по тебе и стрелять-то не могут. Резервы-то, ик, при защите крепостей невдалеке от стен ставят. Правильно?

– А что такое – осколочные гранаты?

Пришлось Аркадию объяснять ему, чем осколочная граната отличается от простого кувшина с порохом, рисуя мокрым пальцем по столу. Добившегося больших успехов в ракетостроении Срачкороба гранаты заинтересовали.

Через пару чарок (бутыль была большой, а чарки маленькими) Срачкороб вспомнил, что есть в таборе бывший гончар. Да не из худших.

– Яцько Дзыга (юла) его зовут. Только, извиняюсь, сомневаюсь, что он согласится руки опять глиной пачкать. Негоже лыцарю ничем, кроме войны или охоты, заниматься.

Ивана такое заявление не удивило, а Аркадий поразился:

– А как же кузнецы? Уж они-то свои руки замарать не боятся, пусть и не глиной. Да что там руки, у них и лица-то, хи-хи, порой как у чертей.

– Точно, как черти из кузни вылазят, – вступил в разговор Иван. – Помню, иду мимо кузни, а из нее Юхим-недоросток вылазит. Сам весь черный, только глаза блестят, а по бокам головы не выбритые волосы торчат. Ну вылитые рожки. Да. Однако, Аркадий, кузнец тебе – это не горшечник. Наши кузнецы не серпы-косы мастерят. Оружие. И сами им хорошо владеют. Да чего я тебе рассказывать буду, сам видел. Они хоть и ремесленники, но и лыцари. Нам без них и в походе никак нельзя.

– Без кузнецов нельзя! – кивнул Срачкороб. – И они, ясное дело, лыцари. Оружие рук не пачкает, работа над ним лыцаря не позорит.

– Так, хлопцы, мне ж не ночной горшок нужен! Мне специальные гончарные изделия для грозного оружия нужны. Вы слышали: для оружия!

Иван и Срачкороб переглянулись.

– Ну, сучий сын, уговорим Яцька доброму делу послужить?

– А почему бы не уговорить? Если ты, батьку, за дело возьмешься, куда он денется?

– Никуда не денется!

– Так выпьем за то, чтоб все хорошие люди работали на нашу победу, как на самих себя!

В дальнейшем вечеринка потеряла историческое значение, посему ее описание прекращаю. Но посидели хорошо. За добавкой еще два раза соседского хлопца посылали.

На следующее утро все втроем отправились к Яцьку уговаривать. Если кто думает, что это было легко, то ошибается. Отрекшийся от гончарного круга ради сабли и пистоля, Яцько категорически не желал опять пачкать руки. Уговаривать его пришлось больше часа. И никаких характерницких приемчиков Васюринский себе не позволил. Характерники с подавлением воли у казаков экспериментировали очень осторожно. Уж очень взрывным материалом для таких опытов были запорожцы. Разозлись они на характерников, никакие колдовские фокусы им бы не помогли. Разорвали бы на кусочки, втоптали бы в пыль их сечевики. Свою волю они ценили очень высоко.

В конце концов никуда Яцько не делся. Уговорили. Сугубо за счет логики и настойчивости. И обещания щедрой оплаты. На гранаты Иван дал часть общака из добычи от турецкого посольства. Потратить на опыты, прежде всего на порох, пришлось немало.

После начала работы начали вылазить дополнительные трудности. Нелегко оказалось определить объем будущего метательного взрывного устройства. Полфунта черного пороха взрывалось слишком слабо. Пришлось увеличивать величину гранаты до фунта (около полкилограмма). Сам кувшин, естественно, весил при этом втрое больше. О лимонке или немецкой колотушке оставалось только мечтать. В связи с хрупкостью керамики изделия пришлось оплетать лозой.