Черный диггер

- Так надо, Шура, - продолжал Профессор. - Бог его знает, что там может случиться, лишний риск нам ни к чему.

- Я хочу с вами, - прошептал Шурик.

- Хочу, не хочу, - загремел Профессор, хотя Сергей видел, что этот тон давался ему через силу, - что это за детский лепет? Достаточно и того, что мы с Сергеем влезли во все это. Еще вас, Шурик, не хватало приплести сюда. Будете сидеть дома, как я сказал, и носа не показывать. Пару дней, по крайней мере, пока все не кончится.

- Я боюсь, - дрожащим голосом сказал Шурик. - Если милиция все проверяет, ищет наших, то они и до меня доберутся.

Вот молодец, да? Сергей с удивлением посмотрел на Шурика. Ведь простая мысль, но он никак не ожидал, что такое придет ему в голову.

- Действительно, Профессор, - сказал Крутин. - Давайте возьмем его с собой. В конце концов, будет держаться в арьергарде, но хоть у нас на глазах. А то оставь его самого, мало ли что может случиться? Может, его тоже ищут, как и нас.

Шурик благодарно посмотрел на него и пододвинулся ближе. Войцех Казимирович бросил на них сердитый взгляд, раскрыл рот, чтобы возразить, ничего не сказал и махнул рукой.

Шурик счастливо заулыбался. Сергей хлопнул его по плечу.

- Порядок, Шурман. Идешь с нами. Но учти, - Крутин наклонился к нему и сделал страшные глаза, - только высунешь свой нос где не надо, я тебя сам задавлю.

Шурик тихонько засмеялся, вздрагивая худыми плечами. Профессор взглянул на них, пытаясь сохранить суровый вид, но не выдержал и пропустил мимолетную улыбку, коснувшуюся кончиков его губ.

- Ладно, - сказал он и взглянул на часы. - Пора. Они поднялись.

- А можно мне это взять с собой? - спросил Шурик, с вожделением глядя на зеленую картонку.

- Конечно, если она вам нравится, - ответил Войцех Казимирович.

Шурик, не скрывая алчной радости, вынул картонку из-под стакана и опустил ее в свой пакет.

- Пойдемте, - скомандовал Войцех Казимирович, подхватывая трость.

Телевизор продолжал показывать новости. Юзек покинул свой пост и исчез за дверью. Наверняка передавал только что услышанное тем, кто был на кухне. Посетители снова принялись за еду.

Они колонной прошли через зал к выходу, предводительствуемые Войцехом Казимировичем.

- Сегодня во Второй городской больнице произошел инцидент, - сказала в спину Сергею Леночка из телевизора. - Неизвестные лица устроили перестрелку прямо в здании лечебного корпуса. Участвовавшие в перестрелке успели скрыться до приезда правоохранительных органов. По предварительным данным, стрельба была затеяна представителями криминальных группировок города. Пострадавших в перестрелке нет. Ведется следствие.

Вот так вот. Пострадавших нет. Ни спасшего Сергея незнакомца, ни их преследователей. Три трупа бесследно растаяли в воздухе, а стрельбу списали на бандюков. Отлаженно работают, блин.

Сергей вышел из зала.

На улице Профессор повернулся к ним, осмотрел с ног до головы, выдал замечание, что Шурику надо бы поправить гардероб, чтобы не мозолить глаза прохожим. На что Сергей ответил, что они не на прием в посольство собираются, а сейчас по улицам большая часть людей ходит именно в таком виде, если не хуже.

- Ладно, - согласился Войцех Казимирович. - Встречаемся через полтора часа во дворе вот за этим домом. Не задерживайтесь.

- Не будем, - пообещал Сергей. - Пойдем, Шура.

Профессор зашагал к автобусной остановке, а Крутин с Шуриком двинулись пешком. Магазин "Турист" был совсем рядом. Пройдя несколько шагов, они одновременно, как по команде, оглянулись назад.

Профессор удалялся прочь медленной поступью, помахивая тяжелой тростью. Солнце озаряло его фигуру в длинном черном пальто с поднятым воротником, создавая вокруг нее светящийся ореол, как на иконах старинных мастеров. Стоявший рядом с Сергеем Шурик тихонечко вздохнул.

- Все будет хорошо, - сказал он. - Раз Профессор с нами, все будет хорошо.

БОМЖ. РАНДЕВУ С МАМОНТОМ

Бетховен играл на аккордеоне.

Его короткие пальцы легко нажимали на клавиши, рождая удивительно чистые, невесомые звуки. Голова Бетховена склонилась влево, и полная щека с тонкими красными прожилками почти касалась движущихся мехов, а глаза были устремлены вверх, в небесную синь, на что-то невидимое, различимое лишь ему одному. В последнее время у него начал сильно сдавать слух и играть Бетховену становилось все труднее и труднее.

- Добрый день, - поздоровался Войцех Казимирович, подходя ближе.

- Здравствуй, Профессор, - ответил Бетховен, не прекращая игры и не отрывая взгляда от того, что виделось ему за проплывающими облаками.

На асфальте перед Бетховеном лежал засмальцованный картуз с жидковатой мелочью. Редко кто. из прохожих останавливался, чтобы бросить монетку, и совсем уж никто не задерживался, чтобы послушать музыку.

- Что это? - спросил поляк.

- Вивальди, - ответил Бетховен, прикрывая глаза. - Концерт для скрипки с оркестром в си мажоре. Сочинение четыре, номер третий.

- А вы "Мурку" не пробовали? - поинтересовался Профессор. - Или из современного что-нибудь?

- А как же музыка? - тихо спросил Бетховен. Щека его дернулась. - Кто же им...

Он качнул головой в сторону сновавших мимо них прохожих.