Черный диггер

Войцех Казимирович оторвался от газеты и внимательно огляделся по сторонам. Вроде бы все спокойно. Группка молодых людей, главным образом девушек, в спортивных костюмах неровным строем бежала по тротуару, удаляясь от него. Ими командовала высокая сухопарая женщина, волосы которой были выкрашены в светло-голубой цвет. Это учащиеся медицинского колледжа, отбывающие занятия по физкультуре. Через час их сменят студенты педагогического университета. Чуть дальше, возле зарослей ивняка, куда-то очень целенаправленно двигались два пацаненка лет десяти-одиннадцати со школьными рюкзаками за плечами. Воздух свободы для них был гораздо ближе и желаннее, чем просиживание лучших лет жизни в душных классах перед лицами учителей, чьи нервы вконец истрепались безуспешной борьбой за успеваемость.

По набережной изредка то в одну, то в другую сторону проезжали автомобили. Скорость никто не сбрасывал, не останавливался. Никаких машин, стоящих у обочины и поджидающих неизвестно кого. Никаких рабочих, ведущих непонятно какие работы. Тишь.

За спиной у Профессора медленно катила воды река. Движение судов еще не началось, поэтому она была пустынна, лишь кое-где виднелись лодки с одинокими рыбаками. Лодок было всего две или три, не больше. Во-первых, сезон еще не начался и лютовал рыбнадзор. А во-вторых, те, у кого имелись моторки, обычно ездили рыбачить в Сагуны или Медведовку, поближе к рыбхозам.

Войцех Казимирович оперся спиной о перила мостика и перевернул страницу. До встречи с Захаровым еще двадцать минут. Конечно, он должен быть неподалеку. Ни один из сотрудников их службы, даже начинающие салаги, не прибудут на встречу без предварительной подготовки, не ознакомившись, хотя бы бегло, с обстановкой на местности. Возможно, как раз в эту секунду так называемый Николай Николаевич наблюдает за Профессором из какого-нибудь укрытия вдалеке отсюда. Ну и черт с ним, пусть наблюдает. Главное, как он поведет себя во время разговора и будет ли придерживаться оговоренных условий.

Профессор опустил глаза, просматривая заголовки в газете и бегло пробегая содержание заинтересовавших его статей. Главной темой выпусков всех, без исключения, местных изданий была, естественно, обстановка в городе. Ее обсуждали, оценивали, рассматривали и так, и этак, со всех ракурсов и позиций. Передавали мнение компетентных лиц и организаций, смаковали слухи, начавшие хождение в народе, и высказывали свою точку зрения, которая, как указывалось в каждом примечании, не разделялась редакцией. Войцех Казимирович обратил внимание, что во всех этих репортажах, обзорах и интервью настойчиво подчеркивалось, что никакой эпидемии, собственно, еще нет, а есть лишь опасность ее появления. И вовсю расписывались меры по предотвращению "вспышки" и действия по локализации и уничтожению "очага". Судя по этим терминам, можно было подумать, что в городе имело место нечто вроде второго Чернобыля. Сюда уже начали прибывать пециалисты-медики из других регионов, а администрации близлежащих областей предложили помочь людьми и техникой для усиления санитарного кордона. Это было разумное решение - первым делом нужно отгородиться от зачумленного соседа.

Войцех Казимирович взглянул на "Монтану". Еще десять минут. Вокруг по-прежнему тихо и спокойно.

"Вестник", помимо всей этой кутерьмы вокруг эпидемии, дал широкий экономический обзор с довольно тщательным и точным анализом работы предприятий области. Естественно, химический концерн занимал в нем не последнее место. В смысле внимания, уделенного химзаводам. Однако же внимание самого Профессора привлек факт, который выдавался как прискорбный, но само собой разумеющийся. Флагман отечественной промышленности, химическое объединение "Реактивмаш", в смысле рентабельности понуро плелся в самом хвосте предприятии-неудачников, обгоняя лишь агропромышленный комплекс. Судя по представленным цифрам, все химобъединение находилось на грани банкротства, чудом балансируя на краю громадной долговой ямы.

К стыду своему, Профессор должен был признаться, что это явилось для него новостью. Конечно, было время, когда подобное сообщение его бы не удивило. В начале 90-х, после распада Советского Союза, химзаводы в их городе переживали мрачный период. Порвались межотраслевые связи, исчезли многие сырьевые источники, производство затормозилось и стало пробуксовывать. Пошли задержки с зарплатой. Треть рабочих уволили, другую треть отправили в вынужденный отпуск без содержания. Директора химзаводов мелькали, сменяя друг друга, как карты в руках шулера.