Черный дом

— Вы сегодня спокойнее, лейтенант Сойер? Не собираетесь вновь наброситься с кулаками на представителя прессы, зарабатывающего на хлеб в поте лица? Должен сказать, мне Надоело постоянно подвергаться нападению полицейских.

Доктор Спайглман, хмурясь, поворачивается к нему:

— О чем вы, мистер Грин?

— Вчера, до того, как тот коп вырубил меня ударом ручного фонаря по голове, лейтенант Сойер ударил меня в живот без всякой на то причины. Хорошо, что я человек здравомыслящий, а не то я бы уже вчинил обоим по судебному иску. Но знаете, доктор, я так не работаю. Думаю, что наилучших результатов можно достичь, лишь сотрудничая друг с другом.

Слушая эту самодовольную речь, Джек думает: «О черт», — и искоса смотрит на молодого человека. Глаза у того горят презрением. Теперь Джек понимает, что его усилия пропали бы зря: ему никогда бы не удалось убедить дежурного, что Киндерлинга посадили за дело. Когда Уэнделл Грин замолкает, Джеку уже не терпится врезать ему еще раз.

— Мистер Грин предложил мне процент со своих доходов, если б я позволил ему сфотографировать труп Ирмы Френо, — сообщает он врачу. — И сейчас его просьба не менее кощунственна. Мистер Маршалл попросил меня приехать и повидаться с его женой, а Грина — пообещать, что он не приедет.

— Возможно, я и дал ему такое обещание, — подает голос Грин. — Но как опытный журналист, я знаю, что люди частенько говорят лишнее, а потом сожалеют об этом. Мистер Маршалл понимает, что рано или поздно случившееся с его женой выплывет наружу.

— Неужели?

— Особенно в свете последнего послания Рыбака, — продолжает Грин. — Пленка доказывает, что Тайлер Маршалл — его четвертая жертва, удивительно, что он еще жив. Как долго, по-вашему, эти факты удастся скрывать от общественности?

— Я отказываюсь вам в этом содействовать. — Врач сурово смотрит на Грина и бросает предупреждающий взгляд на Джека. — Мистер Грин, я подумываю приказать охране вообще вывести вас из больницы. Мне нужно кое-что обсудить с лейтенантом Сойером наедине. Если вы и лейтенант сможете договориться, это ваше дело. Никакой совместной встречи с моей пациенткой не будет. Я еще не решил, следует ли ей видеться даже с лейтенантом Сойером. Она спокойнее, чем утром, но состояние крайне нестабильное.

— Лучший способ — предоставить решение ей, — предлагает Грин.

— Лучше помолчите, Грин. — Второй подбородок под бородкой врача розовеет. Он смотрит на Джека. — Чем обусловлена ваша просьба, лейтенант?

— Доктор, у вас в этой больнице есть кабинет?

— Да.

— Идеально. Я бы хотел провести полчаса, может, меньше, беседуя с миссис Маршалл в тихой, спокойной обстановке. Наш разговор будет сугубо конфиденциальным. Лучше вашего кабинета не придумать. В отделении слишком много людей, нам могут помешать или подслушать.

— Мой кабинет, — повторяет врач.

— Если вы согласны.

— Пойдемте со мной. Мистер Грин, отойдите к стойке, и не мешайте пройти мне и лейтенанту Сойеру.

— Как скажете. — Грин отвешивает шутовской поклон и отходит к стойке, перегораживающей комнату. — Я уверен, в ваше отсутствие этот симпатичный молодой человек и я найдем о чем поговорить.

Улыбаясь, Уэнделл Грин наблюдает, как Джек и доктор Спайглман выходят из комнаты. Их шаги удаляются и окончательно утихают. Наступает тишина. Все еще улыбаясь, Уэнделл Грин поворачивается к молодому дежурному и натыкается на его взгляд.

— Я постоянно читаю ваши статьи. Вы отлично пишете.

Грин сияет как медный таз.

— Вы не только симпатичный молодой человек, но еще и умный. Какое удивительное сочетание. Как вас зовут?

— Этан Эванс.

— Этан, у нас очень мало времени, поэтому не будем его терять. Вы думаете, что ответственные представители прессы должны иметь доступ к информации, которая нужна общественности?

— Безусловно.

— Вы согласны, что информированная пресса — едва ли не лучшее оружие в борьбе с такими, как Рыбак?

Между бровей Этана появляется вертикальная морщинка.

— Оружие?

— Естественно. Чем больше мы знаем о Рыбаке, тем выше наши шансы остановить его.

Молодой человек кивает, морщинка разглаживается.

— Скажите мне, как, по-вашему, этот врач позволит Сойеру воспользоваться своим кабинетом?

— Скорее всего да, — отвечает Эванс. — Но мне не нравятся методы работы этого Сойера. Он символизирует полицейскую жестокость. Бьет людей, чтобы заставить их сознаться в преступлениях, которых они не совершали. Это я называю жестокостью.

— Хочу задать вам вопрос. Вернее, два. В кабинете доктора Спайглмана есть чулан? И можно ли попасть в него из коридора?

— Ага — Глаза Эванса загораются. — Вы хотите слушать.

— Слушать и записывать. — Уэнделл Грин похлопывает по карману, в котором лежит диктофон. — Все ради общественности, благослови ее, Господи, — Да, есть, — отвечает Этан Эванс. — Но доктор Спайглман, он…

В руке Уэнделла как по волшебству возникает двадцатка.

— Если действовать быстро, доктор Спайглман ничего не узнает. Правда, Этан?

Этан Эванс выхватывает у него купюру, выходит из-за стойки, подводит Грина к двери в боковой стене, говорит: «Заходите, только быстро».

***

Тусклые лампы освещают оба торца темного коридора.