Черный Дождь

На мне было серебристое платье с фиолетовым поясом. Подъем на сцену такого уровня заставляет тебя чувствовать благоговейный страх. Я поклонилась огромной аудитории и посмотрела на свою маму, сидящую в первом ряду. Она сложила руки у своего рта в молитвенном жесте, ее взгляд был направлен вверх, и она кивнула мне головой, чтобы я заняла свое место. Я закрыла глаза прежде, чем села на блестящую скамейку. Я очень сильно волновалась, боясь, что облажаюсь и разочарую свою маму. Это волнение было сильнее, чем страх выставить себя дурочкой перед всем Чикаго. Они пришли сюда не для того, чтобы слушать какого-то глупого ребенка. Они хотели послушать игру настоящих пианистов, как моя мама.

Все это время я не открывала глаз. Мои пальцы заученно легли на белые клавиши, и мелодия появилась сама собой. Все те дни занятий не могли подготовить меня к этому. Я почувствовала музыку всем своим телом, погрузившимся в эмоциональный транс, продлившийся еще три секунды после того, как прозвучала последняя нота. На целых три минуты я потерялась в другом мире. Мои глаза наполнились влагой. Я не видела зал, полный стоящих людей, я видела только свою маму. Я не слышала оглушительных оваций, эхом разносившихся по залу, я слышала, как слеза скользила по маминой щеке. Я не чувствовала сотен взглядов, направленных на меня, я чувствовала, как моя слеза катилась по моей щеке, подобно маминой.

— Шепот Сары, — мои наполненные слезами глаза затрепетали и открылись, и я увидела Блейка, сидящего на нижней ступеньке. Слеза скатилась по моей щеке, и я повернулась на тихий голос. — Это потрясающе. Ты не говорила, что умеешь так играть. И почему я не знал об этом?

Я улыбнулась и закрыла крышку,

— Ты многого обо мне не знаешь. Откуда ты знаешь название этого произведения? Не многие даже знают, кто такой Гольдони.

— Он написал несколько самых печальных произведений, которые известны человечеству, прежде чем покончил с собой в 1943. Шепот Сары был написан для его младшей сестренки. Она умерла от излечимой болезни. Религия ее родителей не позволила ей пройти столь необходимую операцию. Гольдони видел, как она умирала.

Вспомнив историю, которую моя мама столько раз мне рассказывала, я закончила.

— Он написал Шепот Сары, чтобы подарить ей голос, которого у нее никогда не было, — тихо сказала я тем же слишком эмоциональным голосом, каким говорила моя мама, рассказывая мне эту историю. Ее голос всегда был печальным, когда она говорила о Шепоте Сары.

— Это было красиво. У меня до сих пор нет слов.