Черный феникс. Африканское сафари

— Примерно так рассуждал и я. И потому, когда незадолго до поездки в Аксум попал в горы Сымьен, над которыми возвышается снегоголовый пик Рас-Дашэн, то подумал: «А не об этом ли «нильском начале» упоминал Птолемей?» Ведь об истинных размерах Нила древние не знали. Поэтому сбегающие по склонам гор Сымьен многочисленные реки, питающие нильский приток Тэкэзе, они вполне могли принять за «начало» великой реки. Озера? Так ведь совсем рядом, у южных отрогов Сымьен, лежит самое большое эфиопское озеро — Тана. В это озеро тоже текут сымьенские реки, а вытекает из него Аббай — так эфиопы называют Голубой Нил.

Так, может быть, не к далекому суахилийскому берегу понесли муссоны Диогена и не оттуда начал пытливый купец свой путь в глубь Африки? Скорее всего, ветры прибили его корабль к побережью все той же Троглодитики, чуть южнее мыса Ароматов. И здесь Диоген, пока чинился его корабль, повстречал людей, показавших ему путь в глубь материка. Только в Аксуме с его высокоразвитым государственным устройством, караванными тропами и городами мог грек за три с небольшим недели дойти от побережья до «Лунных гор». То были заснеженные пики не Рувензори, а Рас-Дашэн, по склонам которого и сегодня ютятся селения народа самэнэ, упоминаемого в Адулисской надписи. Мог побывать Диоген и на озере Тана. А если он и не побывал там, то услыхал от купцов рассказ о крае, где на горах лежат снега и где рождается Нил.

— Ну что же, как аксумолог я буду только рад, если подобная версия окажется верной. Не следует забывать, однако, что в Аксуме начинались меридиональные пути, по которым купцы проникали далеко на юг континента, — напомнил Юрий Михайлович. — Один из них вел через эфиопскую провинцию Шоа в рифтовую долину — эту своеобразную естественную дорогу, по которой, минуя горы, можно добраться вплоть до Замбези. Второй путь шел в золотоносную страну Сасу. С этими маршрутами связаны загадочные, порою выглядящие фантастическими страницы аксумской истории.

— Меня очень увлекает мысль о том, что аксумиты проникали далеко на юг, — подхватил я. — Особенно распаляет воображение Лики-старший. Незадолго до своей кончины, как бы прощаясь со всем, что было им открыто и исследовано, он объезжал свои «археологические владения». В маршрут поездки по Северной Танзании была включена Энгарука, съездить куда старый ученый пригласил и меня.

— Это, наверное, была интересная поездка. Туда из-за бездорожья редко кто добирается.

— Энгарука потрясает воображение. Колоссальный покинутый город среди скал и пыльных, уходящих из-под ног осыпей. Его строителям приходилось иметь дело с твердыми породами. И тем не менее по склонам холмов вырублены террасы, на которых стоят каменные дома, пирамиды и обелиски. Когда Лики открыл город, он насчитал там около семи тысяч домов. Следовательно, в Энгаруке жили по меньшей мере сорок тысяч человек. А неподалеку, по берегам рифтового озера Натрон, он обнаружил еще один город. Лики любил всем своим находкам давать неофициальные прозвища и потому назвал его «Троглодитвилль» — его жители обитали в пещерах, вырубленных в мягком розовом туфе. Многие пещеры располагали несколькими помещениями. Такие своеобразные постройки вытянулись вдоль террас, которые когда-то служили улицами. Кое-где в конце террас стояли туфовые стелы. На первых порах Лики оценил возраст Энгаруки в триста лет.

— Эти данные устарели, — уточнил Ю. Кобищанов. — Последние радиоуглеродные анализы дают итоги 720 ± 120 и 330 ± 90 годы нашей эры. Поселения в искусственных пещерах, пещерные церкви и монастыри есть и на плато Тигре. А энгарукские террасы — платформы для домов — очень напоминают те, что и сегодня повсеместно распространены в южной половине Эфиопии. Создатели этих городов умели плавить железо.

— Лики в тот свой последний приезд в Энгаруку уже знал об анализах. В первые годы своих раскопов он был склонен предполагать, что Энгарука — один из тех внутриматериковых городов, с которыми торговали купцы великих городов суахилийского побережья. Но данные радиоуглеродного анализа вдохновили ученого на более смелый вывод. «Триста тридцать плюс-минус девяносто — это время расцвета Аксума, — несколько раз за день повторял он. — Энгарука была главным промежуточным пунктом на пути из Аксума в Зимбабве — крайнюю точку проникновения протоэфиопов на юг».