Черный Гиппократ

Тут пришел лифт, и старушка юркнула в кабину, захлопнула за собой дверь.

Пустовит собрался было спускаться по лестнице, но Башкиров удержал его за руку и кивнул на раскрытую дверь квартиры:

— Заглянем!..

Они вошли в квартиру Марины Сеньковой и закрыли дверь на замок.

Тихонько постояли в прихожей.

Пустовит спросил шепотом:

— А если еще кто-нибудь есть? Хахаль или подружка…

Башкиров пожал плечами:

— Дернула тебя нечистая поспешить! Грязно работаем… — поразмыслив немного, сказал так же вполголоса: — Если есть еще кто-то, надо мочить. Зачем нам лишние свидетели?

Пустовит не ответил, осторожно заглянул в комнату:

— Здесь никого нет.

— А в другой комнате?

Пустовит заглянул и туда:

— Никого!..

Башкиров проверил кухню, ванную и туалет. Никого не обнаружив, заговорил уже в полный голос:

— Ты чего это, брат, сорвался? Можно было бы чище сделать.

Пустовит открыл шкаф в прихожей:

— Сам удивляюсь, шеф. Меня еще те малолетки разозлили. Наверное, поэтому…

— На все у нас минут пять, не больше. Та старушенция уже названивает во все инстанции.

— Успеем… — Пустовит выдвигал один за другим ящики комода, осматривал содержимое и задвигал обратно.

— Пальчики не оставляй, напомнил Башкиров и вошел в комнату, служившую Марине спальней.

Башкиров — человек с опытом — знал, где искать ценности в квартире женщины. Если мужчина станет прятать свои сокровища в кабинете, в библиотеке, то женщина — непременно в спальне.

Башкиров обошел атласный бюстгальтер, валяющийся на полу, полюбовался на черные ажурные Маринины трусики, скомканные на кровати, и направился прямиком к прикроватной тумбочке. Долго искать не пришлось: в верхнем ящике, в коробке из-под вишни в шоколаде Башкиров обнаружил семьсот североамериканских долларов и тысячи полторы немецких марок.

— Мелочь — для такой акулы, как Марина, — прошептал Башкиров и, оставив в коробке сто долларов и двести марок, остальные купюры сунул во внутренний карман пиджака.

Ящик тумбочки он задвинул, упершись в него ногтем.

На всякий случай заглянул под подушки, под матрац, потом, поправив постель, вышел в кухню. Похлопал там дверцами шкафов. Башкиров видел, что Пустовит, обыскав наскоро зал, направился в спальню. Тогда Башкиров переместился к двери ванной и с этой точки через зеркало в прихожей стал наблюдать за Пустовитом. Потом Пустовит подошел к тумбочке, выдвинул верхний ящик и, открыв коробку из под вишни в шоколаде, замер. Потом Пустовит воровато огляделся и спрятал деньги в карман брюк. Ящик он задвинул коленом; на всякий случай заглянул под подушки… Башкиров усмехнулся и принялся обыскивать ванную комнату, но, кроме великолепных наборов дезодорантов и шампуней, ничего здесь не нашел.

Тикали часы в прихожей.

Башкиров взглянул на часы и воскликнул:

— Коля! Время!..

Пустовит выскочил из спальни. Башкиров покинул ванную, с разочарованным видом поинтересовался:

— Ну, как? Нашел что-нибудь?..

Пустовит ответил уныло:

— Ерунда — нашел пару брошек…

— Одна — моя, сразу застолбил Башкиров.

— Конечно, шеф, — Пустовит напоследок огляделся. — «Видик», что ли, унести?..

— Думай, что говоришь, — остановил его Башкиров. — Здесь самоубийство, а не ограбление… «Видик», — передразнил он. — Самый главный «видик» сейчас ожидает нас внизу. Сматываемся…

Они осторожно вышли из квартиры и прикрыли за собой, оставив небольшую щель, дверь. Потом быстро спустились на первый этаж…

Марина Сенькова — супермодель, звезда стриптиза — сломанной, исцарапанной, окровавленной птицей по-прежнему лежала возле лифта на бетонном полу. Возле ее тела набежала уже не малая лужа крови.

Пустовит зацепился за обнаженное тело глазами:

— А она, и правда, — ничего! — прошептал.

Башкиров склонился над телом, пощупал пульс на сонной артерии, оглянулся на Пустовита:

— Живая еще.

— Да ну! — удивился фельдшер. — Так спикировать — и не отдать концы! Это только бабы умеют. Живучие стервы!..

Башкиров потянул его к выходу:

— Давай быстрее, пока не застукали!..

И они, выйдя из подъезда, отворачивая лица в сторону, быстрым шагом направились за угол дома. На улице — метрах в двухстах — их ожидала машина.

Забравшись, в кабину Башкиров первым делом спросил у шофера:

— Ну, что? Связь была?

— Да, я ответил диспетчеру. Случай самоубийства… в этом доме… — он указал на дом.

Принимался потихоньку дождь. Вся улица была в серых красках. Зябкий ветер ворочал под деревьями мокрую листву.

Башкиров надел халат:

— Кто звонил?

— Диспетчер, — поднял удивленные глаза водитель.

— Да я не об этом…

— А! — вспомнил водитель. — Говорит, старушка — божий одуванчик обнаружила труп…

— Ты принял вызов?

— Ну конечно! Что за вопрос?

— Там не труп. Она живая еще… — Башкиров кивнул в сторону дома в завесе дождя. — Давай, погоняй…

Водитель завел двигатель и взял с места в карьер. «Рафик» заехал во двор, подрулил к среднему подъезду, скрипнул тормозами.

Башкиров и Пустовит, громко хлопнув дверцами, поднимались по ступенькам…

А в подъезде уже суетились какие-то люди — наверное, соседи. Тело Марины было прикрыто старым выцветшим покрывалом; определенно прекрасное тело Марины Сеньковой знало прикосновение и лучших тканей.