Черный Город

Я отнюдь не сразу смог понять того, что увидел на рисунке. Точнее, мой рассудок отказывался верить тому, что видели мои глаза.

— Не может быть… — с отвращением прошептала стоявшая рядом со мной Касси.

Наконец я осознал, что то, что я вижу, отнюдь не плод моего извращенного воображения. На рисунке было весьма наглядно показано, что человек в тунике учит морсего разрывать поверженных врагов на части и пожирать их сырое мясо, а затем вымазывать себе кожу их кровью и жидкостью, истекающей из их внутренностей. Теперь становилось понятно не только то, почему от них исходит такой тошнотворный запах, но и, пожалуй, то, почему у них такая черная кожа: она, возможно, была покрыта засохшей кровью, накапливающейся слой за слоем в течение всей их жизни.

«Они, наверное, легко наводили ужас на всех, кто осмеливался выступить против „древних людей“, — подумал я, — раз уж их до сих пор так сильно боятся индейцы, живущие в бассейне Амазонки».

— Почему так происходит, что люди, считающие себя божьими избранниками, — с горечью пробурчал я, — рано или поздно начинают вести себя как последние мерзавцы?

— Мне кажется, — сказала в ответ Валерия, — что не следует судить этих «древних людей», исходя из нравственных ценностей современной нам западной цивилизации. Ведь даже в наше время в Индии существует система каст, а в Африке — рабство. Во многих странах подвергаются дискриминации женщины — к ним относятся как к каким-нибудь бездушным механизмам, назначение которых заключается только в том, чтобы готовить еду и рожать детей. Поэтому попытайтесь взглянуть на историю этой цивилизации без предубеждений, иначе эмоции возьмут верх над разумом, и это отразится на тех выводах, которые вы будете делать.

— Да ладно тебе, Валерия… Это нечто несопоставимое, — пробурчал я.

— Тебе, возможно, это кажется несопоставимым… — ответила дочь профессора, ткнув указательным пальцем мне в грудь. — Но ты мог бы спросить об этом, например, у неприкасаемых в Индии, чтобы узнать, что по этому поводу думают они.

Воцарилось молчание: мы вдвоем с Касси не знали, что на это и ответить. Затем профессор решил поддержать дочь.

— Моя до… Валерия права, — с неохотой заявил он. — Хотя для нас это и не так-то просто, нам, чтобы правильно понимать историю, необходимо на время забывать о своей морали, в противном случае мы неизбежно придем к ошибочным умозаключениям… Это ведь история, — добавил он, показывая на стену, — а не этика и не философия.

Начиная с этого момента мы по негласной договоренности отложили в сторону этические и философские соображения и снова занялись изучением стенной росписи, пытаясь не обращать внимания на чувство неприязни, которое у нас при этом время от времени возникало. Дойдя до конца стенной росписи, Касси, профессор и Валерия начали дискутировать о том, о чем здесь могло рассказываться, и о вероятности того, что здесь повествуется о реальных, а не о вымышленных событиях.

Я же тем временем стал разглядывать при свете своего уже почти потухшего факела рисунок, на котором были изображены человеческие существа, превращенные пресловутыми «древними людьми», на которых я теперь смотрел уже совсем другими глазами, не только в их рабов, но и в кровожадных чудовищ.

Я смотрел на изображения тех злосчастных мужчин и женщин, которые — против их воли — были превращены в морсего, и внутренне содрогался.

72

Когда мы какое-то время спустя вернулись наверх, Клаудио и Анжелика, все еще сидя возле костра, о чем-то оживленно болтали. Заметив краем глаза, что мы возвращаемся, аргентинец поднял на нас глаза.

— Ну что, понравилась экскурсия? — с улыбкой спросил он, глядя на Кассандру.

— Это нечто невероятное, — задумчиво ответила мексиканка. — Даже не знаю, что и думать.

— Да, по правде говоря, пока что у нас накопилось больше вопросов, чем ответов. Нам придется повкалывать не один год, прежде чем мы сможем расшифровать все то, что написано и нарисовано на этих стенах, и понять, о чем здесь на самом деле рассказывается.

— Ты говорил раньше, что ты тоже археолог, да?

— Именно так… — ответил аргентинец, подмигнув. — И для тебя, и для меня здесь полно практической работы.

Это его подмигивание мексиканке я почему-то воспринял как удар ногой ниже пояса. Когда же Касси улыбнулась ему в ответ, у меня возникло такое ощущение, как будто мне вырвали мое мужское достоинство и затем еще стали топтать его ногами.

— Если мы не позаботимся о том, как бы нам выбраться отсюда живыми и здоровыми, — сказал я, обращаясь к обоим этим археологам, — то никакой «практической работы» ни у кого уже не будет.

— Это верно, — поддакнул профессор. — Если мы не сообщим всему миру о нашем открытии, весь этот город очень скоро будет затоплен, и расшифровывать будет нечего.

— Я имею в виду не это, проф. Как только рассветет, люди Соузы отправятся нас искать, и, если учесть, что им не составит большого труда найти следы, которые мы оставили этой ночью, они рано или поздно явятся сюда. В этом месте становится не так уж и безопасно.