Черный иней. Игра Тьмы.

На моем пути не рискнул встать никто в этом мироздании. Никто не посмел посмотреть мне в глаза, потому что все боятся смотреть в пустые глаза Смерти. Вот, кем я стал – духом смерти, слепым и безразличным, жаждущим лишь забрать новую жизнь. Что сделало меня таким? Смог бы я остановиться сам? Да осознавал ли я себя во время кровавого безумия?

Последняя четкая картинка, последнее привычное восприятие реальности оборвалось в тот самый момент, когда Наэль шагнул в черный провал портала. Дверь в потусторонний мир захлопнулась за его спиной, и он исчез из вида, но не из моей души. С этого самого момента я стал одержимым. Именно так. А за одержимостью пришло новое чувство, затмившее разум, усыпившее личность. Я почувствовал невыносимую боль внутри, словно из вен выкачали кровь, а на ее место залили кислоту, сжигающую меня изнутри. Но еще сильней оказалась боль и иссушающая тоска покинутого духа. Сначала страдания оглушили меня, полностью поглотили, но постепенно я осознал, что немыслимым способом чувствую боль Наэля. Пусть теперь нас разделяли затянувшиеся границы мирозданий, но я слышал каждую грань мучения моего мальчика. Каждую!!!

Дариэль пытался достучаться ко мне, пробиться сквозь красное марево и объяснить, что случилось. С каждым словом Создателя туман в сознании лишь усиливался. Гнев поднимался удушающей волной из самых темных уголков моей сущности, оттуда, где спали самые страшные демоны, которых не стоило будить никогда. Они не творения Дара, это Госпожа Тьма вплела их в мою сущность и посадила за семь замков. Теперь все ее преграды исчезли, демоны вырвались на свободу. И я поддался их голосам, ведь ненавидеть так легко. Именно в ненависти чуть ослабевала боль души и тела. Всего на мгновение промелькнуло малодушие, желание облегчить страдания, но этого оказалось достаточно. Я упал в этот омут.

Течение времени утратило значение, прежние принципы утонули во мраке нарастающих страданий Наэля во мне и всепоглощающей ненависти. Не помня себя от злобы, я ринулся искать виновных, всех, кого мог найти. В памяти промелькнул образ Алистэ, и судьба расы ангелов была предрешена.

От бога, погруженного в кровавое безумие, не скрыться, не спастись. Одного за другим я выслеживал ангелов, в каких бы закоулках мироздания они не прятались. Мне было доступно развеять их в прах, лишь затронув нужные нити тонкого мира, но я предпочитал более жестокий и изощренный способ. Мне нужна чужая боль, чтобы попытаться заглушить свою.

Жертва загонялась в угол, она чувствовала запах неминуемой смерти. Под моими ногами трепетала в агонии отчаявшаяся душа бессмертного. Волной колючего дурмана приходил краткий миг извращенного удовлетворения от испытываемого жертвой ужаса и бессилия. Когда бежать оказывалось некуда, надежда умирала в светлых ангельских глазах, очередная белобрысая голова летела с плеч. Я проламывал грудную клетку и вырывал их прогнившие сердца. Кровь лилась фонтаном на мою кожу, а душа ангела отправлялась в хаос, чтобы никогда не возродиться. Это стало неким ритуалом. Новая отнятая жизнь на алтарь страданий, что выжигали мою душу. Я убивал здесь, потому что где-то умирал Наэль, и я не мог с этим смириться и остановиться.

В какой-то момент я почувствовал, что не один на охоте. Рядом тенью скользил Варк, улыбаясь хищным оскалом. У него тоже был счет к ангелам. И мы вдвоем полностью отдались тотальному уничтожению расы. А когда последний ангел пал, мы, не сговариваясь, ринулись в Нижние миры на поиски Демонов-повелителей и утопили их убежища в крови. Никто из нас не смывал ее, и каждая новая смерть ложилась на тело еще одним слоем багряных потоков. А Дар…А Дариэль все это видел и…позволял. Иногда, сквозь ад безумия и страданий просачивалась мимолетная мысль, Высший творец сожалеет, что не может себе позволить вот так излить и свою боль.

И все же…безумию был положен конец. Сначала Дар призвал к себе Варка. К тому времени демоны кончились, но нас было уже не угомонить. Мы шли сквозь темные миры Нижнего плана бытия и уничтожали все живое. Эти места впервые видели еще больших чудовищ, чем привыкли порождать сами. Моя боль росла с каждым мгновением, и сравниться с ней могла лишь нарастающая жажда крови и новых смертей. Я собрал столько силы, что ни один бог не посмел воспрепятствовать мне в тотальном уничтожении своих творений. Дариэль видимо решил, что нужно что-то предпринять, пока не поздно, потому что я превращался в черную дыру, питающуюся чужими жизнями, бессмертную и ненасытную.

Однажды его тонкая фигурка возникла у меня на пути. Тревожная складка залегла на лбу, в знакомых глазах человеческого подростка плескалась горькая печаль. Он просто приблизился и порывисто обнял, а я оцепенел в его руках. Куда-то уходила казавшаяся ненасытной ярость и жестокость, она снова превращалась в чистую и ярую боль – мою и Наэля. Ничего больше.