Черный. Иномирье

– Это дело смертокнижника! Нечистого! – продолжала ведунья. – Он и нашего сиротку хочет извести! Все чаще Сафашик у него пропадает, да и сейчас уже какой день его нет дома!

– Убить нечисть! – взревели глотки.

– Сжечь колдуна! – подхватывали другие.

Жители деревни начали вооружаться, кто вилами, кто топорами и рогатинами. Лакт зло сжал топор в руке и направился за беснующейся толпой. Кто-то прихватил факелы, хотя день еще был в самом разгаре, только Лакт и так понимал, зачем они.

Многие знали, где располагалась избушка колдуна, направляясь напрямки через лес. Староста деревни выбежал вперед и, разведя руки, остановил шествие.

– Стойте! – выкрикнул он.

– Ты чего творишь?! – взрыкнул кузнец.

– А ну угомонились! – не уступая мощи голоса кузнеца, потребовал староста.

Народ начал утихать.

– Объясни, – хмурясь, потребовали мужики.

– А сами не понимаете?! – прорычал, также взбешенный староста. – Что, как дурные бабы орете, спугнуть его хотите?! Да от вашего рева весь лес уже разбежался! Хорошо, что колдун в соседнем лесу живет, еще не услышал!

Мужики смутились.

– Тихо идем! – прикрикнул староста. – А то сбежит…

К домику колдуна-смертокнижника подошли в тишине. Окружили. Внутри явно кто-то был и возбужденно говорил. Староста подал сигнал, и кузнец с двумя мужиками вломился внутрь.

– Он убил невинную, он взял ее кровь… Он убил невинную, он взял ее кровь… – тихо повторял Африсафаш, пятясь в угол дома, когда опешивший от случившегося колдун уставился на ворвавшихся озверевших мужиков.

– Что случилось?! – взволнованно вскрикнул сухощавый старик-колдун и взвыл от боли в заломленных руках.

– Попалась, тварь! – рычал кузнец. – За смерть девочки ты жестоко заплатишь!

– Я ничего не делал! – вопил старик-колдун, рьяно вырываясь, не смотря на тщедушное старческое тело. – Я – Африсафаш! Если вам нужен Учитель, то это он! – мотнул головой старик в сторону забившегося в угол испуганного паренька.

– Тащи его на поляну! – ревели глотки, выволакивая скрученного и бьющегося в панике колдуна.

Лакт присел рядом с Африсафашем, но тот, с ужасом в глазах, еще глубже забился в углу.

– Саф, это я, Лакт, – пытался успокоить друга тот, положив топор на пол. – Пойдем, все хорошо, колдуна схватили.

– Он убил невинную, он взял ее кровь… Он убил невинную, он взял ее кровь… Лакт?.. – потерянный взгляд Африсафаша повернулся к Лакту.

– Да, да, это я! Все закончилось, он не причинит тебе вреда! Пойдем, – подал руку другу Лакт.

– Сын, как он? – в дом вошел отец Лакта.

– Напуган, – ответил Лакт, мельком глянув на вошедшего.

– Сафаш, мы его поймали, и сейчас же накажем! – заверил отец Лакта, протянув руку испуганному парню. – Идем.

Африсафаш осторожно озираясь, выбрался из своего укрытия, зябко кутаясь в наброшенную курточку. Стук топоров стих и по голосам можно было понять, что рукотворный столб для сожжения колдуна был вбит в землю. Вбивали такими же, только что срубленными бревнами. Сил у деревенских мужиков на подобное хватало, а ярость отмщения придавала новых сил.

Колдун визгливо вопил в панике, но вырваться уже не мог, его крепко примотали к вбитому бревну и сейчас обкладывали собираемыми в округе сухими ветвями.

– Масло взяли? – кричал чей-то голос.

– Да! – ответили ему.

– Обливай колдуна и столб, затем хворост! – распоряжался староста.

– Я – Африсафаш! – вопил колдун. – Учитель, подтверди!

На поляне появились Лакт с отцом. Африсафаш вышел следом, и его глаза тут же округлились от ужаса.

– Учитель, скажи им, что это я! Ты ведь ничего не делал! За что?! – заметив напуганного паренька, выл старческим голосом колдун и ему на голову вылили масло из кувшина. – Учи-итель!

Африсафаш обхватил себя руками и сел в траву, отвернувшись. Его била крупная дрожь.

– Лакт, друг, помоги! – продолжал колдун, обратившись к Лакту. – Это я, Саф!

Лакт смотрел в обезумевший взгляд старика.

– Отец… – засомневался Лакт. – Что это значит?

– Он вызнал у Африсафаша все о нашей деревне, и сейчас пытается сбить нас с толку, – ответил, подошедший староста. – Ведунья меня предупредила, что эти смертокнижники влезают в сознание людей и управляют ими.

– Ла-акт! – завизжал колдун, когда брошенный кузнецом факел поджег масло и жадные языки пламени устремились по сухим сучьям ввысь, охватывая верещавшего колдуна. – Лакт, вспомни, как мы поймали лиунью!

Лакт округлил глаза.

«Неужели он и это вызнал у Сафаша?» – поразился парень, обернувшись на сжавшегося в комок друга.

– Это все не правда, это происходит не со мной… – качаясь, твердил себе под нос Африсафаш.

– Саф… – присев рядом с другом, Лакт дотронулся до его плеча.

Африсафаш вздрогнул, шарахнувшись в сторону.

– Саф, это я, – успокаивающе заговорил Лакт.

– Нет, нет, это происходит не со мной! – выкрикнул парень и, вскочив, устремился в лес.

– Саф! – хотел рвануть за ним Лакт, но отец его перехватил, удержав за плечо.

– Оставь, сын. Ему самому надо прийти в себя. Не знаю, что колдун с ним сделал, но сейчас его рассудок пошатнулся, – вздохнул крупный мужчина, держа сына за плечо.

– Отец, он безумен, – не верил происходящему Лакт.