Черный истребитель

Танька бочком пробралась на кухню, где кроме нее никого не было, присела в темноте на подоконник. Было очень неловко. И вдруг заболела порезанная накануне рука. Облизывая длинную ссадину на предплечье, Танька глядела в окно и составляла стратегический план извинения. Герцог вошел в кухню неожиданно, встал рядом с Танькой, положил ей подбородок на плечо. Танька попыталась что-то сказать, но Герцог ее оборвал.

– Плющиться не надо. Это все глупости. Пойдем спать…

– Спать? - разочарованно протянула Танька.

– Хорошо, переформулирую: в комнату пойдем.

– Это внушает больший оптимизм…

– Кошка неуемная…

– Ах, так… да убери тогда руки…

– Это был комплимент…

– Сомнительный вышел комплимент…

– Кушайте, что дадено…

– А еще герцог…

– Чего - еще? Так?

– Вау…

– Еще скажи "Oops!"

– Язва…

– Хуже…

Заснули, разумеется, за два часа до подъема.

До аэродрома на раздолбанной "Газели" в компании еще пяти человек ехали долго, и Танька давно перестала понимать, куда именно едут. Сельские пейзажи убаюкивали. Танька пару раз задремывала, просыпаясь на самых крутых выбоинах и самом громком смехе веселой компании скайдайверов. После второй бурной ночи ей было уже все по сараю - и предстоящий прыжок, и все с ним связанное.

Маршал всю дорогу игрался с ножом. Танька попросила посмотреть, оценила суровую тяжесть и вкрадчиво ложащуюся в руку рукоять.

– Вещь… - с легкой завистью сказала она. - Где такие делают?

– Наш, "Нокс" делает. Недорого, классно, сертификат есть.

– Странно… - удивилась Танька. - Им же убить можно.

– Убить можно и вилкой! - засмеялся кто-то справа.

Под дискуссию о том, что в руках мастера и зубочистка - оружие, Танька вновь задремала.

На аэродроме, оказавшемся полем с двумя вертолетами и небольшим строением на краю, уже была толпа народа. Таньку сдали инструктору в компанию к таким же новичкам и забросили. Инструктор был молодым, бородатым и очень терпеливым. Он сводил всех на медосмотр, а потом часа два методично вбивал в два десятка перворазников азы парашютизма. Танька уяснила только одно - парашют все равно раскроется из-за "прибора". А если не раскроется, то надо дергать запаску. Но, кажется, уже не поможет. Потом всех повели получать парашюты.

Получив тяжеленный рюкзак, Танька пристроилась в очередь на подгонку лямок. Инструктор ощупал ее и самую малость удивился.

– Ты второй раз?

– Нет, первый.

– Сама подогнала?

– Да он же, как рюкзак.

– Ну, молодец… Следующий.

Дальше началась пытка инструктажем, вторая серия. Пока каждый из группы не спрыгнул по три-четыре раза с помоста - "пятьсот пятьдесят один! Пятьсот пятьдесят два! Пятьсот пятьдесят три! Есть раскрытие? Нет? Кольцо! Есть раскрытие? Нет? Запаска! Приземление: колени и щиколотки вместе! На согнутые ноги! Упасть! Катиться!", к построению их не допустили. Но наконец толпа отправилась гуськом к летному полю, постояла там еще минут двадцать, любуясь выкрутасами спортсменов, и тут всех загрузили в вертолет.

Танька устала и взмокла. Лямки натерли плечи. Ей было уже наплевать на все. Страшно не было, интересно не было, было только скучно и тяжело стоять в парашюте. Вертолет болтало, от рева винтов глохли уши, и было душно. Одеколон соседа не перешибал острого запаха его пота - запаха страха. Вообще адреналином в вертолете попахивало, на Танькин взгляд, избыточно. Ее начало слегка подташнивать, и уже было все равно - прыгать, падать, лететь… лишь бы на свежий воздух.

Ее очередь была где-то в середине группы. Выпрыгивающие один за другим уходили в проем. Можно было представить слова, которые они при этом произносили: "ой, мама, нет, ой, мать, пятьсот пять…" Танька увидела перед собой прямоугольную дыру, а далеко внизу - что-то зеленое.

"Пошла!"

И она пошла, отчего-то зная, что лучше чуть оттолкнуться и прыгнуть "как через порог двери". Ее не мотануло вниз головой, как многих прочих, она падала "солдатиком" - довольно медленно, судя по скорости приближения земли. Потом ее резко вздернуло вверх, и падение прекратилось. Точнее, замедлилось. Танька положенным образом разместила руки на стропах и начала оглядываться. Вокруг, на солидном расстоянии, медленно парили такие же новички на "дубах".

Таньку слегка снесло ветром, и она покосилась на еловый лесок в том направлении, куда ее несло. "Прикольно будет повиснуть на елке… хотя тут, вроде, каждый раз кто-то на них висит… ничего оригинального…" До елок она не долетела, приземлившись на краю поля в траву. Парашют опрокинул ее и проволок метра полтора, руки и лицо измазались в травяном соке. Облизывая горечь с губ, Танька стала собирать парашют. Тут же откуда-то нарисовались дети лет восьми-десяти, предложившие ей помощь. Танька позволила им тащить свой парашют и пошла следом. Ей было обидно, что никто из знакомых не видел ее прыжка. Дразнить ее пыталась вся машина, а как дошло до дела - ни одной морды на горизонте.

Оказалось, что она неправа. У здания ее встретили Герцог с Маршалом, сгребли в охапку, почему-то надергали уши.

– Ну, как? - спросил Маршал, царапая ей шею рукавом своего навороченного черно-зеленого комбинезона.