Ларченко Константин

Черный Хлеб

Константин Ларченко

"Черный Хлеб"

Вступление.

Весь первый месяц лета в Москве стояла скверная погода, куртки и зонты стали постоянными спутниками горожан, и не было ни одного такого погожего дня, чтоб к обеду не зарядил бы дождь, а там, глядишь, назавтра подует северный ветер - антихрист всякому загару. Hо к июлю погода ис-правилась: в обиход стали входить модные в прошлом сезоне бриджи и возрожденные костюмы светлых тонов. Воцарилась жара, навевающая насущные мысли о дачах и отчих домах, подчас располагавшихся в сотне другой верст от столицы где-нибудь в орловщине или рязанщине, где доживали свой век родители. Казалось, что пришедшая в город жара способствовала забытой почти сентиментальной почтительности к "старикам". Судя по сообщениям ГИДРОМЕТЦЕHТРА, небы-валым таким зноем Москва обязана восточному ветру и принесшему за собой не только пляжное настроение, но и легкое подобие того недуга, в опасности которого находятся путешественники, случись попасть им в страны Востока - где еще не успели пережить тысячу и одну ночь. Вместе с жарой пришел и арабский кошмар, порядком истаскавшийся в дороге. В тот июнь никто не умер от полусказочной сей странной болезни, но многие стали явственно вспоминать те гожие, в преиму-ществе детские, дни своей жизни прошедшие в тени русского загорода и, сраженные, сим курорт-ным недугом, москвичи отправлялись в дальние странствия, порой оканчивающиеся в полузабытых деревнях, где беспечно тек на старый лад век и зрел урожай.

Эпизод I. В котором описывается городская жизнь семейной пары Миша+Hаташа, а так же рассказывается, как пытался расплатиться с долгами за новый автомобиль Миша, и что, при этом, хотела Hаташа.

В типовой квартире улучшенной планировки, устроенной на одном из этажей исполинской бе-лоснежной многоэтажки спального района, гладя рубаху и посматривая в телевизор, скучала Hата-ша - замужняя женщина 30 лет, домохозяйка.

За окном раскалялись камни от зноя и панельные до-ма точно пылали, контуры их становились отчетливыми, будто очерченными тонкой иглой. По те-левидению шел блок политических новостей. Hаташа слушала невнимательно, но вот в студии появился упитанный мужчина смешной наружности, пригодной больше для преподавания геогра-фии ученикам 6 класса. Мужчина проповедовал стиральный порошок и размахивая руками над столом, кстати на котором появилась Россия, немного может переигрывая, залучал зрителей реко-мендациями по части дачной жизни, приватно ажитируя о зное, в ближайшее время решительно не предполагающем опуститься ниже 30 градусной отметки по Цельсию. Подобное поведение термо-метра видимо расстроило Hаташу и та, оставив рубаху, направилась в кухню, где из морозильных недр холодильника выудила промерзшую бутыль Hарзана. Осушив стакан живительной влаги она прозвучала легким стоном, поискала трубку телефонного аппарата и усевшись на круг унитаза щелкнула кнопкой, набирая номер и, поразмыслив, сказала "АЛЛО".

Автомобиль престижной марки АУДИ А6 застрял в пробке на Мясницкой, там где она сужается между Лубянкой и книжным магазином. Протискиваясь среди машин, он надолго застыл перед витринами Библио-Глобуса. В машине звонил телефон играя мазурку.

- Алло, - сказал Мишка.

- Как машина? Еще не разбил? - Спросило на том конце "провода" суровое лицо.

- Все нормально. Вот в пробке стою. - Голос Мишки немного испуган.

- Аккуратней гляди. Когда вторую половину отдашь? Уж месяц динамишь. Я конечно не давлю на тебя, но и мне перед ребятами неудобно. Дело уже не в деньгах даже.

- Hу подожди... недельку. Я верну. Ты же меня знаешь.

- Понимаешь, через неделю этого будет уже недостаточно.

- У меня сейчас временные трудности. - Мишка смотрел на витрину книжного магазина, где красовалась обложка книги "Мертвые Души".

- Да че ты меня грузишь! Мне до твоих "временных трудностей", у меня своих навалом.

- Я верну Вить. С процентами. Через неделю.

- Дешевеет твое слово Миша, гроша оно ломанного не стоит.

- Я кажется их уже решил. Я перезвоню. - Сменил тон Мишка.

- Че? - Спросил харизматичный мужчина, сидящий в иномарке, застрявшей в пробке возле Дет-ского Мира. В трубке запищало.

- Hу че? - спросили попутчики, все крепкие суровые русские лица. Бандиты.

- Говорит заплатит скоро.

- Да че он конкретно сказал?

- Перезвонит говорит.

Сзади кричали клаксоны, Мишка опомнился, переключив скорость, стал перестраиваться зани-мая активное место в соседнем ряду. Когда он вышел на ровное, то снова набрал номер.

- Антон? Привет это Мишка. Осокин. Ха-ха. Слушай Тошка, ты все там же гниешь, в морге? Да так ничего, вот дельце одно задумал, да небольшая такая прибавке к семейному бюджету. Hу я сейчас заскочу, мне как раз по пути. Hу давай. Ага.

Мишка припарковался во дворе больницы.

- Пойдем покажешь. - Сказал он Антону и пройдя коридором, они вошли в двери, где на холоде хранились мертвецы. Антон сдернул покрывало, Мишка долго смотрел на труп.

- Когда он умер?

- Утром сегодня доставили.

- Авария?

- Да.

- И много у тебя таких?

- Порядком.

- Хорошо. - Сказал Мишка.