Черный хлеб (СИ)

Наталья смотрела на нас и молчала. Когда дети ушли к себе, и мы слышали только их возбужденные голоса, пришлось обсудить дальнейшую жизнь.

Было решено купить квартиру побольше, но не далеко от лицея, и жить всем вместе. Мне этого не хотелось, но выбора не было, как мать она имела право быть с сыном.

Переезд занял почти три месяца — пока подобрали вариант, пока оформили, обставили новой мебелью. Старую квартиру оставили как есть, я понимала, что Наталья рассчитывает через год-два уехать, и нам придется вернуться обратно.

Когда с переездом было закончено, придя в новую квартиру, я застала некую девицу в форме горничной.

— Господи, Наташа, что это? — еле нашла слова от удивления.

— Это — домработница, Марина, она будет убирать и готовить. Я хочу выйти на работу. Кто-то же должен покормить детей днем? — ее уверенность была непоколебима, для нее это была норма.

— А сами они не могут включить микроволновку? Убрать свою одежду? Им нужна нянька? Они взрослые парни и как-то раньше справлялись! — я была против растить барчуков, и дети были приучены к нехитрым домашним обязанностям.

Битва за право воспитывать детей, так как я считаю нужным, длилась три дня. Дети меня поддержали, им не нужна была дома чужая тетя. Тем более днем, когда к ним приходили друзья и они бесились без взрослых. Я знала эту «страшную тайну», но никогда не запрещала приводить друзей, если дома поддерживался порядок. Мое мнение — дома лучше, чем слоняться по улице и по подвалам. В конце концов мы победили.

Наталья вышла на работу, дети успокоились. Потихоньку наша жизнь вошла в колею. К сожалению, подругами с Натальей мы не стали — слишком разный менталитет, слишком разные возможности и желания.

У нее была ее работа в папином фонде, встречи, рестораны, поездки. Подготовка к этим мероприятиям занимала время — салоны красоты, магазины.

Мы втроем жили отдельно от нее, своим кружком, часто оставаясь, как прежде, одни. Тогда мы собирались на кухне, дети делали пиццу — это было новое увлечение Антона, пили чай, смеялись, обсуждали школу и успехи.

Лев Александрович. Счастье было почти возможно…

Глава 16. Лев Александрович. Счастье было почти возможно…

Находка камней сняла с моей шеи кабалу. Но и появление «английского спонсора» так своевременно, дало мне понять, насколько я под колпаком, что вся моя охрана подкуплена.

Алексея Петкина я уволил, хотя он клялся, что ни причем. Какая разница — если не сам сдал, значит хреново работа в службе поставлена.

Пришлось принять меры — все службы, и фонда, и предприятий были реформированы. Встречу с Романовским, чтобы обсудить ситуацию, пришлось провести без подготовки — я просто приехал к нему домой.

Я хотел узнать все о его начальнике службы безопасности, который передал Игорю «зайца», учитывая пропажу 8 камней, пусть не эксклюзивных, но достаточно крупных, ценой не менее десяти лимонов баксов, что делало его гибель сомнительной.

Петр не поддержал меня в стремлении найти и вернуть камни.

— Они украдены у объединения Союзалмаззолото, которого уже нет, но не у тебя и не у меня. Те твои «покровители», которые должны были их получить, хапнули достаточно. Я не буду включаться в эту гонку, я потерял достаточно, — отказался он.

— А я потерял зятя, мой внук не хочет знать свою мать, я хочу компенсацию за те годы, когда я дрожал за их жизнь!

— За камни купишь расположение внука? У тебя же есть деньги, что ж не купишь то? пацану 10 лет, свозил в диснейленд и он твой.

— Тут другое, это не тот разговор. Дай мне сведения о своем начбезе, а там можешь не участвовать.

Данные на пропавшего начбеза я получил назавтра, мне просто принесли его личное дело из архива.

Я смотрел на фото, мужчина лет 30–35, явно военный, лицо суровое. Ксенофонтов Виталий Петрович. Год рождения 1955. Образование — высшее военное училище, служба в армии, Афган. Уволен в запас по ранению. Два года не работал, жил на пенсию. Потом — с 88-го — три года начальник службы безопасности в объединении. Семьи нет, родителей нет.

В справе из дела по поиску пропавшего без вести из ментовки — после исчезновения из имущества осталась машина копейка, и однокомнатная квартира. Друзья — только в союзе воинов афганцев. Женщина, некая официантка из кафе Спиридонова Татьяна, о пропавшем ничего не знает. Слежка за ней результатов не дала, дело закрыли.

Вызвал нового начальника безопасности — того самого русского немца, Виктора Нусса, что искал мне внука. Обсудили, наметили направления — уточнить судьбу мадам Спиридоновой, судьбу недвижимости. Определились с составом группы, средствах.

Виктор с двумя детективами вылетели в Иркутск, я не ждал быстрых результатов — везти бесконечно не может.

Дома проблемы не решались так просто. Моя дочь не могла найти общий язык с сыном — это меня злило и раздражало. Но, боясь нарушить ее психическое состояние, вынужден сглаживать все ее ляпы. Удивляло все — что она не может придумать тему для разговора, ее невнимательность, отсутствие какой-то чуткости. Я решился на разговор с ней, и то, что услышал, ввело меня в ступор: