Черный король

– Как вы считаете, она подлинная?

– Без специальной экспертизы дать ответ трудно. Я так и сказал этому Борису Алексеичу.

– Вы предложили провести экспертизу?

– Нет, так как финансовые условия, выдвинутые владельцем монеты, для нас однозначно неприемлемы.

– Что вы имеете в виду? – спросил Соловец.

– Посетитель попросил за монету сто тысяч долларов. Я сказал, что мы можем заплатить максимум тридцать. Его это не устроило, и он ушел.

Ларин положил перед Савельевым фотографию Устинова.

– Это он?

Музейный работник внимательно рассмотрел снимок.

– Да. Только с другой прической.

– А когда к вам приходил этот Борис Алексеич? – спросил Соловец.

Савельев посмотрел на часы:

– Только что, минут пятнадцать назад.

Милиционеры вскочили со стульев.

– Где он сейчас? – рявкнул Дукалис.

– Вышел незадолго до того, как вы вошли.

Соловец метнул взгляд на Трофимова.

– Проводите нас на главный вход! – выпалил он.

Не прощаясь, оперативники и начальник охраны выбежали из кабинета нумизмата и, перепрыгивая через ступени, помчались в выходу, надеясь настичь человека, приносившего на продажу монету.

Когда милиционеры стремительно миновали четвертый и третий этажи Эрмитажа, Борис Устинов не спеша вышел из главного входа в музей и направился к пешеходному переходу через Дворцовую набережную. Еще до встречи с Савельевым Устинов заметил ресторан «Корюшка», расположенный прямо в воде Невы, напротив главного входа, через проезжую часть. Владелец редкой монеты терпеливо ждал зеленого сигнала светофора. Поток машин несся мимо него по залитой солнцем набережной.

Между тем оперативники добежали до первого этажа и, миновав вестибюль, оказались возле выхода. Выскочив на улицу, они огляделись по сторонам.

Долгожданный зеленый свет наконец вспыхнул, и поток пешеходов устремился от Эрмитажа на противоположную сторону набережной. Людей было слишком много, чтобы милиционеры могли разглядеть среди них человека, в кармане которого покоился динарий Александра Македонского.

Отдышавшись, оперативники закурили.

– Слышь, Георгич, – сказал Дукалис Соловцу, – вон напротив ресторан плавучий. Может, зайдем, по кружке пива пропустим…

– Не заработали сегодня на пиво, – ответил майор. – Поехали в «контору».

Он зашагал в сторону оставленного у служебного входа «уазика». Коллеги двинулись за ним.

А Борис Устинов расположился на палубе ресторана «Корюшка» и стал изучать поданное официантом меню.

21

Пушкинская улица находится в центре города. Параллельно ей расположен шумящий машинами и громыхающий трамваями Литовский проспект, перпендикулярно – омываемый людскими волнами Невский. Рядом суетится Московский вокзал. Однако, несмотря на беспокойное соседство, Пушкинская – тишайшая улица Санкт-Петербурга. В центре ее расположен узкий сквер с памятником Пушкину, который молчаливо смотрит на расположившихся по скамейкам горожан. Окрестные дворы спокойны и безопасны.

В одном из таких дворов, где резвятся дети и сидят у дверей пенсионеры, находился дом, в котором проживал Виктор Боровский. Светло-желтое свежеоштукатуренное здание не отличалось от сотен домов, разбросанных по дворам центрального района.

«Уазик» оперативников подъехал к дому Боровского в двенадцать часов. Только что часы на башне Московского вокзала показали полдень, а пушка Петропавловской крепости выстрелила в воздух, напугав зарубежных туристов.

Войдя в здание, милиционеры поднялись на третий этаж. Ларин позвонил в дверь с глазком. Через пару минут оперативники услышали из-за двери голос хозяина:

– Кто там?

Ларин показал в глазок раскрытое удостоверение:

– Уголовный розыск.

Дверь открылась. На пороге стоял пожилой невысокий человек с сухой фигурой и крашеными волосами. Лицо его было изборождено глубокими морщинами, а нос с горбинкой нависал над узкими губами. Он окинул острым взглядом стоявших перед ним оперативников.

– Здравствуйте, – сказал Ларин, – нам нужен Виктор Боровский.

– Здравствуйте, это я, – ответил хозяин квартиры, – прошу вас.

Хозяин пропустил гостей в широкий коридор.

– Я звонил вам вчера вечером, – сказал Ларин.

– Капитан Ларин, если не ошибаюсь?

– Да. Андрей Васильевич.

– Виктор Михалыч, – представился Боровский.

Соловец, Дукалис и Волков назвали свои имена и отчества.

– Проходите. – Хозяин жестом пригласил оперативников в просторную гостиную, где сверкал дорогой паркет, висела массивная люстра, а стены украшали картины. – Садитесь.

Оперативники расположились в креслах и на диване. Хозяин сел напротив.

– Давно я не общался с представителями органов, – признался Боровский. Голос его звучал хрипло, казалось, он говорит полушепотом.

– А раньше доводилось? – спросил Соловец.

Боровский вздохнул.

– Раньше – да, – произнес он. – К счастью, не часто.

– Виктор Михалыч, мы пришли к вам, потому что, по нашим сведениям, вы один из немногих коллекционеров в городе, к кому могут обратиться с предложением о покупке одной редкой монеты, – сказал Ларин.

– Почему именно ко мне? В городе десятки нумизматов.

– Дело в том, что монета, о которой идет речь, стоит слишком дорого.

Боровский едва заметно улыбнулся:

– Вы преувеличиваете мои возможности.