Черный Котел

– Наш успех зависит от неожиданного, молниеносного броска, а не от числа воинов. Ты, Смойт, должен стать нашей защитой, опорой и поддержкой, если все сорвется. Твоя роль не менее, а то и более важна. Ты – наше спокойствие.

Убедив таким образом неукротимого Смойта, Гвидион вновь приступил к обсуждению плана и распределению ролей.

– Третий отряд, – сказал он, – будет ждать нас на подступах к Вратам Ночи, охраняя наших лошадей и поклажу. Кроме того, они должны обеспечить наше отступление, прикрывая сзади. В отряд включаются Адаон, сын Талиесина, Тарен из Каер Даллбен и Эллидир, сын Пен-Лларкау.

Тут же послышался высокий голос Эллидира.

– Почему меня нужно держать позади всех? – недовольно спросил он. – И еще наравне со скотником. Разве я хуже его? Он же зелен, как незрелое яблоко!

– Зелен? – вскричал, вскакивая, Тарен. – Я бился бок о бок с Гвидионом, я стоял против Детей Котла! А ты… ты что видел, принц заплатанного плаща?

Рука Эллидира рванулась к мечу.

– Я – сын Пен-Лларкау и не собираюсь сносить оскорбления от…

– Прекратите! – прикрикнул Гвидион. – В этом опасном и рискованном деле мужество Помощника Сторожа Свиньи стоит столько же, сколько храбрость принца. Я предупреждаю тебя, Эллидир, обуздай свою строптивость или же покинь совет. А ты, – обратился он к Тарену, – не смей платить за прошлую обиду своими детскими оскорблениями. Не ожидал я от тебя этого, Тарен. Предупреждаю, в мое отсутствие вы оба должны беспрекословно подчиняться Адаону.

Тарен покраснел и тихо сел на место. Эллидир тоже умолк, но лицо его оставалось темным от сдерживаемого гнева.

– Наш совет подходит к концу, – сказал Гвидион. – Я еще поговорю с каждым из вас отдельно и более подробно. Теперь же мне необходимо обсудить некоторые детали с Коллом. Завтра на рассвете будьте готовы. Мы начинаем поход на Аннуин.

Все потянулись к выходу. Тарен столкнулся в дверях с Эллидиром и протянул ему руку.

– Мы будем в одном опасном деле, и не стоит оставаться врагами, – сказал он примирительно.

– Говори за себя, – заносчиво ответил Эллидир. – У меня нет желания быть в одном строю со скотником. Я – сын короля. Чей сын ты? Итак, ты стоял против Детей Котла? – усмехнулся он. – И с Гвидионом бок о бок? Ты не упускаешь случая раззвонить на весь свет об этом.

– Ты хвалишься своим именем, – отпарировал Тарен, – я горжусь своими друзьями.

– Твоя дружба с Гвидионом для меня не указ, – сказал Эллидир. – Пусть он покровительствует тебе, как и где ему угодно. Но послушай меня внимательно и запомни: держись от меня подальше и знай свое место.

– Свое место я знаю! – со значением ответил Тарен. – Попробуй найди свое, такое же достойное. Уж больно ты спесив.

Адаон подошел к ним.

– Спокойнее, друзья, – засмеялся он. – Я-то полагал, что нам предстоит битва с Арауном, а выходит, мы собираемся воевать друг с другом? – Он говорил тихо, но в голосе его чувствовалась твердость предводителя. – Мы должны обратиться один к другому, как раскрытые ладони, а не как сжатые кулаки.

Тарен согласно склонил голову. Эллидир, резко запахнув свой заплатанный плащ, молча выскочил наружу. Даллбен окликнул Тарена, и тот вернулся в комнату.

– Вы как кремни. Чуть столкнетесь – и летят искры, – заметил волшебник. – Я все пытался понять, у кого из вас больше неразберихи в голове. Это нелегко. – Он зевнул. – Придется поразмышлять над этим.

– Эллидир сказал правду, – горько усмехнулся Тарен. – Чей я сын? У меня нет имени, кроме того, что ты дал мне. Эллидир – принц…

– Да, может, он и принц, – спокойно сказал Даллбен, – но не считай его удачливее и счастливее тебя. Он самый младший сын старого Пен-Лларкау из северных земель. Его старшие братья унаследовали те крохи, которыми владел их род, но даже это малое богатство иссякло. У Эллидира есть только имя и его меч, впрочем, надо признать, что обоими он пользуется не очень мудро. – Даллбен внимательно посмотрел на Тарена и, нахмурив брови, продолжал: – Тем не менее он молод. Иногда с годами приходит мудрость. О, пока я не забыл…

Путаясь худыми ногами в длинном балахоне, Даллбен подошел к огромному сундуку, отомкнул его старинным ключом и поднял крышку. Он наклонился и принялся рыться в сундуке.

– Меня одолевает целый рой сомнений, сожалений, опасений и дурных предчувствий, – сказал он. – Впрочем, не думаю, чтобы они тебя интересовали. Потому и не стану навешивать их на тебя. Но кое-что, надеюсь, тебя заинтересует, и это кое-что я рискну на тебя навесить.

Даллбен лукаво улыбнулся и распрямился. В руках он держал меч.

Сердце Тарена екнуло. В нетерпении он потянулся к мечу, схватил его. Руки юноши тряслись и с трудом удерживали тяжелый старинный меч. На ножнах и рукояти не было ни орнамента, ни надписей. Но работу мастера выдавали точные пропорции и приятная тяжесть настоящего оружия. Хотя мечу явно было немало лет, металл клинка сиял и отливал матовым благородным блеском. Тарен низко склонился перед Даллбеном и неловко пробормотал слова благодарности.

Даллбен сурово улыбнулся и покачал головой.