Черный квадрат

Но возможно, что без этих становлений можно обойтись (как несуществующих, ниоткуда не возникающих, если принять <во внимание> практический опыт). Я пришел к реке, мне нужно перейти, но я никакого не имею представления, как и из чего сделать такое средство, чтобы оно меня перебросило на другую сторону; сидя у берега реки, я заметил бы невольно, что кусок дерева или листа плывет по реке и не тонет. Уже потому, что у меня возникла потребность перейти на другой берег, я невольно обращу внимание на тот случай, который хотя и не имеет таковой потребности, но служит мне причиною достижения моей осознанной потребности; я тогда начинаю искать такой же кусок дерева или неизвестного мне вещества и избираю такой кусок, на который мой собственный груз не повлиял <бы>, я направляю его в ту сторону, которая мне нужна. Больше того, любая пчела, возможно, никогда не подозревает, что она является средством техническим для оплодотворения цветов, <потому> что она никогда не рассуждает, а просто действует, проталкивается потребностями обстоятельств, для пчелы не надо ни философа, ни идеолога направлять даже сознание, ибо сама голая осязательная потребность просто заставит сгибаться в ту или другую сторону. Возможно, сознанием и называется то действие, которое вытекает не оттого, что я осознал, а от воздействий обстоятельств берега реки, другой стороны или лежащей пищи. Мне не нужно даже осознавать и разбираться, хлеб ли это или другое, ибо что такое хлеб? Да можно все объяснить, но ведь где дело идет об объяснении, там возможна субъективная точка зрения, объективная и условно договорная. Первая — субъективная, когда слушатель не договаривается, вторая, когда он начинает понимать и субъективное мирозрение начинает принимать, т. е. делает его и своим, и уже субъективная точка зрения существует у двоих-троих, и третья — договор, в котором отбрасывается всякий анализ и остается относительная точка зрения на факт.

Дальше, чтобы ответить, существует ли субъективная точка зрения в Искусстве или должна быть только объективная, или научная, то мне видно из предыдущего рас-суждения, что такое же положение остается и в Искусстве, здесь тоже все обстоит без изменений. Искусство не больше и не меньше занято чем-либо другим, как только одним и тем же, как и все, но возможно возражение, что нет, и вот в этот момент наступает спорная область, начинают вскрываться все те же точки, которые были в обсуждении общего вопроса о субъективном и объективном. Художник, например, может сказать, что он крайний индивидуалист, что он переживает то, что высказать нельзя, и что живопись есть у него то средство, которым он пытается передать свое возбуждение, т. е. момент, когда что-либо в природе его взволновало и он этот факт передал, записал то место, которое его волнует, и возможно, что такие места он ищет и пишет только такие, ибо то, что не воздействует, он не пишет. Таковые явления не могут быть им рассказаны словом, ибо оно не его средство, он не может так построить слова, как построила цвета живопись, он не может объяснить, да и объяснять не нужно и невозможно, ибо если факт, воздействовавший на живописца, не воздействовал в его отражении живописном на массу, то это значит, что факт, как и отражение находятся еще в субъективном состоянии. Здесь возможно и много других причин физического состояния субъектов, но какие они бы ни были, не исключается возможность приобщения им этого воздействия, любое из направлений Искусства живописи находится в таком же плане.