Чёрный лес

— Здесь. Хотя и не особенно доволен тем, что ты постоянно держишь меня в этом дурно пахнущем мешке.

— У тебя даже носа нет. Не думаю, что ты чувствуешь запахи.

— Верно, — проворчал в ответ мертвец. — Однако, исходя из предыдущего опыта, могу сделать обоснованное предположение, что походная сумка вряд ли будет пахнуть полевыми цветами. Сам факт того, что я столько времени провожу в ограниченном пространстве, до этого предназначенном для транспортирования вещей, для меня унизителен.

— Ха, — выдохнул Дроган. — Ладно, думаю, я мог бы как следует вычистить её и набить свежей травой. Тебя это устроит?

— Буду весьма признателен. Теперь, мой легко отвлекающийся друг, я рискну предположить, что ты достал меня не для того, чтобы поговорить о неприемлемости условий моего содержания?

Дроган скривился, с трудом подавив желание отбить у черепа пару зубов. Сдержав слова, готовые, было, сорваться с губ, вместо этого он произнёс:

— Посмотри вокруг. Ты видишь что-нибудь?

— Как ты справедливо заметил всего пару минут назад, у меня нет носа. Несомненно, от твоего проницательного взгляда не ускользнуло и то, что у меня также нет глаз. Соответственно, чисто технически, я вообще ничего не вижу. Никогда.

Дроган нахмурился.

— Это не приходило мне в голову. Погоди, но ты же как-то понимаешь, что происходит вокруг? И, если уж на то пошло, языка и мозга у тебя тоже нет, но ты как-то говоришь и думаешь.

— Сие есть великая загадка посмертия. В сущности, я — лишь дух, привязанный к своим останкам. Думаю, поэтому я и не смог управлять своим скелетом там, где ты меня нашёл. Поэтому — да, я воспринимаю мир вокруг, но способ, каким я это делаю, сложно описать. Это как если бы зрение и слух смешались между собой, распространились во все стороны вокруг, а воспринимал ты их напрямую своим разумом, минуя органы чувств.

Дроган попытался представить то, что описал Агарис, но у него ничего не вышло.

— Ты прав. Это слишком сложно вообразить. Надеюсь, мне никогда не доведётся это пережить.

— О, — казалось, в голосе древнего тирана прозвучала усмешка. — Не беспокойся на этот счёт. Ты не переживёшь.

Дроган тряхнул головой.

— В любом случае, я не вижу в этой темноте вообще ничего. Я только что вошёл в курган, но рядом нет выхода. Ощущаю рукой стены, но перед глазами только мрак. Даже огонёк свечи и твои глазницы не дают никакого света.

— Мои глазницы светятся? Не знал.

Агарис замолчал, и пауза продлилась так долго, что Дроган уже собирался окликнуть его, когда мертвец подал голос.

— Друг мой, как ты вообще сюда попал? Это место, — Агарис замялся, видимо, подбирая подходящие слова, — не принадлежит миру живых. Ты во владениях мёртвых. Вне привычного для тебя пространства и времени. По крайней мере, здесь я не чувствую себя чужим.

Дроган обдумал слова мертвеца и медленно кивнул. Коротко рассказав, как и зачем он пришёл к древним курганам, воитель спросил:

— Как же нам отсюда выбраться?

— Думаю, тебе просто нужно делать то, зачем пришёл. Иди вперёд.

Воитель последовал словам Агариса — ведь другого выхода у него всё равно не было. Шаг за шагом он двигался в глубины старого захоронения, и со временем какие-то силуэты стали проступать в окружающем мраке. Хотя рука Дрогана всё ещё касалась твёрдого камня, казалось, что по другую его сторону двигались исполинские чудовища. Их невероятные, неописуемые тела изгибались под немыслимыми углами, перетекая из одной формы в другую, словно жидкие тени. Дроган остановился, чтобы поморгать, но, стоило вновь открыть глаза, как видения вернулись. А вместе с ними пришли шёпоты тысяч голосов. Они кричали, умоляли, угрожали и пытались рассказать истории своих жизней. Их слова переливались в окружающей тьме сотнями оттенков тех цветов, каким не было места в подлунном мире, ибо они были абсолютно чужды смертному разуму. Пространство вокруг Дрогана искривлялось, сливаясь в невообразимую мешанину звуков и образов.

Но воитель продолжал упрямо шагать вперёд. Хотя он шёл уже сотни лет, ноги не чувствовали усталости. В мире мёртвых даже время было мертво, и оставалось только в памяти Дрогана, ещё смутно помнившего о нём.

Наконец, когда солнце уже почти погасло во мраке бесчисленных эонов, Дроган увидел тень, манившую его костлявым пальцем. С удивлением воитель понял, что давно уже не держится за стену. Он парил в бесконечной пустоте, чувствуя, как его дряхлое тело рассыпается в прах. За миг до того, как остатки сознания покинули Дрогана, среди бесчисленных голосов он успел различить тот, что произнёс лишь одно слово:

«Ультред».

Что-то влажное касалось лица, медленно возвращая Дрогана к жизни. Серый свет прорезал смеженные веки и показался необычайно ярким, хотя небо было затянуто облаками, и день сложно было назвать ясным. Воитель поднял руку и оттолкнул нависшую над ним тень. Та издала утробный рык, но послушно отодвинулась.

Дроган открыл глаза и увидел над собой обеспокоенное лицо Бенгты и морду Зверобоя с высунутым алым языком.

«Так вот что…»

Воитель скривился и вытер лицо рукавом.

— Слава Создателю!