Черный лис. Том 3

— Временами Дарья выходит за обычные рамки своей компетенции, — сказал он. — К счастью, это случается крайне редко. Впрочем, она заслужила это право своей безграничной преданностью империи. И Святославу лично.

— То есть, пока она сама не скажет, вам неудобно об этом спрашивать, — перевёл я на обычный язык.

— Видишь ли, если бы должность КИБ занимал мужчина… Всё было бы намного проще. Но по давней, веками устоявшейся традиции, этот пост принадлежит женщинам. Именно они лучше всего защищают безопасность империи.

— Хранительницы очага, — сказал я.

— Да, именно так, — улыбнулся князь. — Никто не относится к своим детям более заботливо, чем их мать.

— И никто, кроме матери, не может настолько яростно защищать своё потомство.

На этом мы попрощались. Князь пошел к Руслану, где на нижней ступеньке трапа его уже поджидал Колян, а я отправился искать Фудзи. И те самые удобства, которые он так горячо хвалил.

…Не сказать, чтобы путешествие к северным границам империи доставило нам с Фудзи удовольствие.

Слишком серьёзной была миссия, слишком важной цель. Все наши помыслы и разговоры — в те короткие моменты, когда мы оставались наедине — были об одном.

Кроме того, существование в качестве новобранцев ни у меня, ни у Фудзи не будило добрых воспоминаний.

Для того, чтобы мы соответствовали образу, и не служили темой для досужих слухов, нас обоих обрили по последней армейской моде, вымыли казённым мылом и дали совершенно новую, но абсолютно безликую форму — чтобы убрать даже намёк на принадлежность к высшему сословию, как выразился мой друг, принц Фудзивара.

— Одно утешение, — сказал по этому поводу Фудзи, разглядывая отражение, за неимением зеркала, в луже воды. — Форма новобранца мне идёт.

— Не думаю, что в той среде, где нам предстоит вращаться, кто-то это оценит.

— Дело в собственном достоинстве, чудовище моё, — надевая каску, изрёк Фудзи. — Важно, как ты сам себя ощущаешь.

Будучи посланником и меняя тела на каждом задании, я рассматривал внешность исключительно с утилитарной точки зрения. Хорошая физическая форма важна при выполнении миссии — всегда приходится много бегать, а и того хуже — сражаться. С оружием, или в рукопашной… Но привлекательность себя, как объекта, я никогда не воспринимал всерьёз.

Какая разница, как выглядеть для незнакомцев?

Но мой друг Фудзи считал не так. Вежливым, но твёрдым голосом он гонял кастеляна армейского склада, пока тот не подобрал всё ТОЧНО по размеру, ссылаясь на уложение за номером таким-то, я не вдавался — о том, что новобранец гвардии государя, его императорского величества, должен выглядеть так, чтобы не посрамить честь… По-моему, он всю эту чушь выдумал, не сходя с места. Но звучало убедительно.

— Нам лететь всего несколько часов, — бурчал я, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Форменные ботинки немного жали. А китель натирал подмышками…

— Когда мы придём в порт, нас не должны принять за шпаков, которые и солёной воды не нюхали, — строго пенял Фудзи. Это всё равно, что… Заявится в банду босодзоку на самокате. Смекаешь?

— Ты пижон, друг мой, — я не удержался, и закатил глаза. — Будет только справедливо, если на подводной лодке тебя определят в кочегары.

— С какой луны ты свалился, чудовище? — смеялся Фудзи. — Подводные лодки Его императорского флота давно ходят на магической тяге.

На подводной лодке нас с Фудзи определили в каюту помощника капитана — узкую, как гроб, с двумя подвесными койками. И всю дорогу я промаялся от морской болезни…

— Как тебя может тошнить? — удивлялся Фудзи в те редкие моменты, когда заходил проведать моё скорбное ложе. — Мы же под водой, здесь нет качки!

— Одно то, что на нас давит толща воды в несколько километров, заставляет мой желудок сжиматься, — я лежал закрыв глаза. Зрелище близких стен слишком ассоциировалось с капсулой техобслуживания синтоболочки.

Все посланники ненавидят Т-О. Напоминало лишний раз о том, что в сущности, мы — не люди. А всего лишь собственность Корпуса…

— Может, ты применишь целительские навыки, — неуверенно предлагал мой друг. — Если уж мне не доверяешь.

— Я тебе доверяю, — даже на такой простой разговор у меня едва хватало сил. И терпения. — Но я уже говорил: есть вещи, неподвластные никакому целительству. Их нужно просто пережить. Как похмелье.

— Ладно, оставляю тебя с твоим похмельем наедине, — сдавался Фудзи. — Я обещал показать коку, как готовят фугу в мундире.

— Поосторожнее там, — я всё же хотел оставить последнее слово за собой. — Не разрушь нашу легенду.

На лодку нас определили, как штабных офицеров. Которым поручили серию очерков из жизни армии…

— Чудовище моё, — Фудзи ласково похлопал меня по щеке. Шлепки больше напоминали пощечины. — Лодка будет находиться в плавании ещё шесть месяцев после того, как высадит нас в порту Владивостока. Так что все новости, которые команда посчитает нужным разгласить, устареют минимум на полгода.

Порт встретил нас колючим ветром, гудками буксиров и таким устойчивым рыбным духом, словно здесь собрали коптильни со всего мира.