Черный Магистр

— Ладно, можешь поспать. Я скажу Марьяше, чтобы тебя не беспокоили, а то от тебя вечером не будет никакого толка, — заявила моя харизматическая подруга.

Я проспал до обеда, а, проснувшись, захандрил. Любовь, страсть, все это прекрасно, только что дальше? Жениться на Катерине, нарожать деток, расширить кудряшовское дело и постараться благополучно скончаться до семнадцатого года. Мое безумное лето кончается, наступает осень, а за ней придет долгая скучная зима…

Я уже привык к приключениям, внезапным поворотам судьбы и хоронить себя в провинции, под пуховой периной мне очень не хотелось. Все-таки жить, зная наперед, как будут развиваться события, не очень интересно.

Пока я стенал и оплакивал свою скучную, пресную жизнь, дождь, со вчерашнего вечера поливавший землю, кончился. Выглянуло солнце, и на душе стало не так муторно. Катя заметила, что я не в настроении и тактично оставила меня в покое.

После обеда я собрался было прогуляться, пока благоприятствовала погода, но в это время пришел портной со сшитыми обновами, и мне пришлось битых два часа мерить одежду. Как ни странно, пошит весь мой новый гардероб был очень прилично.

Длительные примерки и обсуждение тряпок не способствовали окончанию хандры, хотя, чтобы не расстраивать Катю, которая от моего нового «имиджа» была в восторге, я вежливо демонстрировал довольство жизнью.

Портной, сдав работу, не спешил уходить, и Катя оставила его ужинать. Мне это понравилось. Он занимал по сравнению с ней более скромное место в социальной иерархии и, то, что она не заносилась и вела себя с ним без высокомерия, говорило в ее пользу. Мы сидели в гостиной, и Катя с портным обсуждали городские новости. Мне их разговор был неинтересен, и я не уходил исключительно из вежливости. Портной, несмотря на то, что гляделся джентльменом, судя по разговору, был человеком необразованным, но с природным умом и наблюдательностью.

Будь у меня более подходящее настроение, я бы с удовольствием с ним пообщался, но в этот момент меня раздражало все на свете.

— …Дубский-то и не чаял, ан, все огнем-то и ушло… — рассказывал Кате портной.

— Пожар, что ли, был? — поинтересовался я.

— А ты что, не слышал? — удивилась Катя. — Хотя, что я говорю, ты же все утро спал. Там так горело! Да ты знаешь, где это, сам намедни спрашивал про амбары в Чертовом замке, те, что Андрей Степанович строит…

— Как же загорелось во время такого дождя?! Подожгли, что ли?

— Кто его знает, может и подожгли, — задумчиво сказал портной. — Только думаю, без нечистого дело не обошлось! Говорили Дубскому-то добрые люди, чтобы опасался на проклятом месте строить, да разве молодежь кого слушается, они же самые умные.

— Все сгорело? — поинтересовался я.

— Нет, только то, что построить успели, то и сгорело.

— А сам замок?

— Стоит целехонек.

Это было уже интересно.

— Может быть, сходим, посмотрим, — предложил я Кате.

— Там сейчас весь город, — ответила она. — Может быть, лучше завтра…

Я не стал настаивать. Возможно, она не хотела афишировать нашу связь или заботилась о моем «инкогнито», хотя меня уже видело столько народа, что я вряд ли мог вызвать ажиотажный интерес.

После ужина портной ушел, и мы остались одни. Катя увлеклась книгой. Мне света керосиновой лампы не хватало для чтения, и я просто скучал, сидя в кресле с сигарой.

— Что ты читаешь? — поинтересовался я, как только она оторвала взгляд от книги.

— «Записки охотника», сочинение Ивана Тургенева, — ответила Катя.

— Ну и как, нравится? — поинтересовался я.

— Очень.

— Я их в школе проходил, в шестом классе, — сказал я.

Ничего большего про это хрестоматийное произведение Тургенева я не помнил. Только какие-то фрагменты, как мальчики ходили в ночное и ели печеную картошку.

— Алексей Григорьевич, простите, но я не понимаю, зачем вы все это говорите?

— Что «все это»?

— Про прошлое, будущее, как будто вы, ну, как бы это сказать, путешественник по времени.

— Погоди, — не сразу нашелся я. — Ты что, мне не веришь? А как же твоя бабушка, ну и все остальное? При тебе же все это и случилось…

— Ах, оставь. Право, если тебе хочется упрямиться, то воля твоя, я тебе поверю.

— Что значит моя воля, по-твоему, я все придумал, обманул и тебя, и твою бабушку и ради смеха вырос на ваших глазах на два локтя. Откуда я тогда знаю про твоего прадеда и деда?

— Мы люди известные, — просто сказала Катя.

Я собрался было рассердиться, но раздумал.

— Так вот почему ты не расспрашиваешь меня, как будет развиваться твой любимый прогресс… А, между прочим, зря, я много чего знаю…

— Зачем же я буду спрашивать, тебе прогресс не нравится, ты его презираешь. Ты — ретроград!

— Кто я? «Ретроград»? Ну, вы даете, предки наши любезные!

— Я тебе не предок! — обиделась Екатерина Дмитриевна.

— Надеюсь!..

— Значит, то, что я знаю Островского и Льва Толстого, ничего не доказывает?

— Ну, пожалуйста, не нужно говорить об этом, — умоляющим голосом попросила Катя. — Зачем ты упорствуешь. Время — это время, оно не может двигаться, оно течет и, к сожалению, очень быстро, и только в одну сторону…