Черный мотылек

– Конечно. Можете все сказать и сейчас. Я не такой дурак, как вы решили, и узнаю джентльмена по его виду, даже если он рычит на меня, как вы! – Он добродушно хохотнул. – И у меня такое чувство, что я вас знаю. Я не хотел бы послать на эшафот друга.

Джек так хорошо знал этот мягко убеждающий голос! Сжав кулаки, он заставил себя ответить:

– По-моему, я с вами не встречался, сэр.

– Может, и нет. Завтра увидим.

– О чем вы, сэр? Почему завтра? – забеспокоился Карстерз.

– Вы будете иметь честь предстать предо мной, друг мой.

– Перед вами, сэр?

– А почему бы нет? Я – мировой судья (да сжалится Господь над моим округом)!

Наступила напряженная тишина – и тут, наконец, Джек оценил всю комичность происходящего, и плечи его затряслись от беззвучного хохота. Ирония судьбы! Его, графа Уинчемского, будет официально допрашивать его друг, сэр Майлз О'Хара, мировой судья!

– Что с вами, приятель? Вы находите это смешным? – изумился Майлз.

– О, Господи, да! – еле выговорил Джек, обессилев от смеха.

ГЛАВА 9

Леди О'Хара вмешивается

На следующее утро за завтраком леди О'Хара обнаружила, что ее огромный добродушный муж непривычно молчалив. Она слишком недолго была замужем, чтобы примириться с тем, что ее едва замечают в течение дня, – но она была замужем уже достаточно долго, чтобы знать, что прежде всего мужа необходимо накормить. Поэтому она потчевала его кофе и яичницей, и с удовлетворенным (почти материнским) видом наблюдала, как он атакует говяжий филей. Это была хорошенькая крошечная женщина с большими глазами и мягкими кудряшками, выбивавшимися из-под скромного чепчика, который был ей удивительно к лицу. Роста в ней не было и полутора метров, и ее высокий супруг иногда звал ее Мушкой. Не стоит и говорить, что она отнюдь не одобряла такого небрежного прозвища.

Решив, что Майлз окончил трапезу, она уперлась пухленькими локотками в стол, положила подбородок на ладони и вопросительно посмотрела на него, словно любопытная кошечка.

– Майлз!

О'Хара откинулся на стуле, и при виде ее свежей прелести лицо его прояснилось. Он улыбнулся:

– Да, сокровище мое?

В ответ был укоризненно поднят пальчик и очаровательно надуты губки.

– Ну же, Майлз, признайся, что сегодня утром ты был ужасно противным. Я дважды заговаривала с тобой, а ты не пожелал мне отвечать – нет, дай мне договорить! И раз даже нарычал на меня, как гадкий медведь. Да, сэр, точно!

– Правда, Молли? Так значит, я свирепый зверь, да? Но я ужасно озадачен, милочка.

Леди О'Хара встала и подошла к мужу.

– Неужели, Майлз?

Он обхватил ее рукой и посадил к себе на колени.

– Еще как, Молли.

– Ну так лучше было бы рассказать мне, в чем дело, – стала улещивать она, положив руку ему на плечо.

Он улыбнулся:

– Ну не любопытная ли киска?

Она снова надула губки.

– И не надо надувать свои прелестные губки, если не хочешь, чтобы я их поцеловал! – добавил он, сопровождая свои слова демонстрацией.

– Но, конечно, хочу! – воскликнула его супруга, горячо отвечая на его поцелуй. – Нет, Майлз, скажи!

– Я вижу, ты намерена все у меня выпытать, так что я…

– Кончено, намерена! – кивнула она.

Он положил палец ей на губки и сурово нахмурился.

– Ну, может, больше не будем меня прерывать, миледи?

Ничуть не смутившись, она укусила его за палец и, сложив руки на коленях, кротко подняла взгляд к небу.

Блеснув глазами, ее ирландец продолжал:

– Ну вот, золотко, ты знаешь, что вчера вечером я был по делу у Килроя (да, кстати, Молли, мы еще сыграли пару партий в фараон, и мне ужасно не повезло)…

Покорный вид миледи мгновенно исчез.

– Вот как, Майлз? И, не сомневаюсь, ставки были чудовищно высокие? И сколько, скажи на милость, ты проиграл?

– Успокойся, Милочка, сущий пустяк… Ну вот, так я говорю: и случилось же так, что по дороге нас остановил один грабитель…

От ужаса у миледи округлились глаза, и она вцепилась обеими ручками мужу в кафтан.

– Ох, Майлз!

Он покрепче обхватил ее талию.

– Но, сокровище, ведь я уцелел, чтобы рассказать тебе эту историю. Однако если ты будешь меня все время прерывать, мы недалеко уйдем.

– Но, Майлз, какой ужас! Тебя могли убить! А ты мне ничего не сказал! Чудовищно с твоей стороны, милый!

– Право, Молли, как я мог тебе рассказать, если ты крепко спала? Ну, ты замолчишь?

Она послушно кивнула и улыбнулась, на щечках показались ямочки.

– Ну так вот: этот человек стоял на дороге, наставив на меня пистолет. Но поверишь ли, душенька – у него пистолет был пустой как… как мой собственный! – И он затрясся от смеха. – Господи, Молли, ну не смешно ли? Я держу пистолет в руке, знаю, что он не заряжен, и думаю, какого черта (извини, дорогая)… и тут меня осеняет, что я могу провести этого щеголя. Так что я кричу, что у него пистолет не заряжен, и совершенно его ошарашиваю! Да, он даже не успел задать себе вопрос, откуда мне это знать. Он бросает его на дорогу. И…

– Майлз, ты с каждым словом все больше превращаешься в настоящего ирландца!