Черный нал. Хранители порта

И в комнату вошел, скромно и уверенно, не вовремя и не к месту, Семен Семенович Щапов.

— Ты иллюзия, Щапов. Нет тебя. Сгинь и исчезни.

— В путь собрались, товарищ Ханов? Отдыхать и праздновать?

— Я работать еду.

— Правильно. Труд, вернее работа, делает свободным.

— Ну вот я и пошел. Автобус уходит. А следующий утром.

— Придется остаться.

— Какого хрена? Я пошел.

— Придется остаться.

— Помещение покиньте…

— Ну зачем так официально? Я ведь помочь пришел. Чего тебе не хватает, Ханов? Говори смело.

— Ты дурак или, родной мой, ордер имеешь?

— Какой, к черту, ордер? Ты что-то спутал, дружок. Останься. Не пожалеешь.

— Я участкового позову.

Щапов погрустнел, потом церемонно уселся в единственное в комнате кресло и подпер свою наглую физиономию ладонями. Задумался.

— Всё. Я пошел звонить участковому.

— Не надо, Хан. Я тебе лимон принес.

— Я не наемник, гражданин начальник.

— Ты подожди. И роман свой дурацкий вынь из сумки. Пиво можешь достать. Только «Жигули». «Мартовское» тяжеловато для такой погоды.

Теперь запечалился хозяин. Сел на пол. Так они и сидели, пока Щапов не показал видимые признаки беспокойства.

— Я в туалет, дружок. Не уходи покудова. Щапов ходил в туалет долго.

— Вы воду всю из ведра вылили?

— Всю, естественно.

— Так вот вам разводной ключ и ведро. Через дорогу. Дом сразу за баней, первая арка налево. Излишества вредны. Слили бы чуть-чуть, а так через дорогу.

— Негостеприимный ты, дружок.

— Я вам не дружок.

— Я медленно хожу. Неторопко. Ты вот прочти пока. Рукопись.

— Мне на автобус.

— Я тебе за рецензирование заплачу. Сразу по прочтении.

— Я дорогой рецензент.

— Не дороже денег. Что на пороге перемен деньги?

— Вы шли бы за водой.

— А ты пока четвертинку раскупори. Да скумбрии бы неплохо.

— Я в жару не пью. Я по ночам.

— Ну тогда пивка. А остальное в холодильник.

— В холодильник нельзя.

— А нет гегемона. Я его интернировал.

— То есть как?

— Да не дергайся. Денег ему дал. Просил не возвращаться.

— Да ты что всем деньги свои тычешь?

— А деньги сейчас ничто. И скоро не будет денег. Некоторое время не будет. До установления законности.

— Давай свои вирши. Идеолог.

«Иван» — так было написано на титульном листе. Рукопись короткая, восемь страничек. Ханов стал читать.

Иван

Все самые блистательные операции, все планы, просчитанные на лукавых и податливых компьютерах, рушатся обыкновенно из-за какой-нибудь чепухи — пылинка не на месте, полет шмеля, ограбление инкассатора на соседней улице, шаровая молния на шоссе.

— Плохо наше дело, Ваня. Самолет-то того…

— Отменили, что ли?

— Хуже. Улетел.

— Раньше срока?

— Я узнавал, Ваня. Очень богатый человек время перенес. Спешил очень.

— Я, когда вернусь, буду жаловаться в управление гражданской авиации.

— Шутишь, товарищ…

Мы стояли возле нашего таксомотора, а Домодедово выпускало и принимало, дождь начинался, время перетекало в обратную колбу.

— А если через другие города? На перекладных?

— Какие другие, Ваня? Там везде война. Если только явиться к командиру вертолетного полка. Но где мандат, Ваня? Мы же договорились, что у тебя нет мандата. Ты коммерсант. Ты по делам летишь в Айгюль. Фирма «Сам-сунг». Нечто восхитительное из Сеула.

— А если я опоздаю?

— А ты не можешь опоздать. Мы же все обговорили… Чего ты несешь всякую чушь? Вот сейчас Клочков нам расскажет, что делать дальше. — Длинный и некоординированный, Клочков быстро бежит к нам, но не из аэровокзальной стекляшки, а со стороны менее многолюдной. Два пальца показывает.

— Все кругом и по два.

— Сколько у нас времени?

— Две минуты. Потом доставай из сумки два «лимона». Лететь мне придется тоже. С Ваней. И наши два ствола прими. Там обыщут. Дай мне ту маленькую сумку. С консервами.

— Шутишь?

— Отнюдь.

— Тогда вперед и выше.

— Циничный вы, гражданин начальник, и совсем не остроумный.

— Дыню мне привези. На два кило.

— Ага.

Ту-154 уже гудел в свои турбины, уже просился, застоявшийся и очумелый, в небо, чтобы лечь на привычный курс, расправить крылья и не видеть, хотя бы во время полета, рожи, окружавшие его на земле. Но не сбылась мечта машины.

Салон самолета был забит сливочным маслом в ящиках. Два мужика пили коньяк на счастливую дорогу. Дверца захлопнулась, трап качнулся… Масляные генералы прервали застолье:

— Кто такой? Почему такой? Командир! Кто это?

— Спокойно, спокойно. Товарищ Салямов в курсе. Пойдем-ка!

И вот мы уже обысканы и посажены в хвост лайнера и тоже пьем коньяк. Закусываем консервами «Говядина тушеная» производства братского Семипалатинска. Мы летим в Айгюль.

Самолет дважды садится, в Екатеринбурге и еще в одном большом порту, для заправки. Летуны веселы, «генералы» еще веселее. Их территория близко. Мы не покидаем своего места в хвосте лайнера. Хватит с нас одного командира. Генералы не в счет. К самолету мы шли недолго. Нас подвезли к хвосту, и мы поднялись через грузовой отсек.