Черный Рассвет

Амен задрожал. Он сделал один небольшой шаг к кровати, протянув ступню по полу из изменённого золота, ярко сверкающего под его ногами. Каждый новый шаг был немного больше предыдущего, немного увереннее и твёрже. Амен надеялся, что путь до кровати продлится вечность, что когда он дойдёт — что-то изменится.

Эхнатон сидел у края, шепча одни и те же фразы. Когда Амен оказался рядом, он поднял на него поблекшие глаза, когда-то их свет был настолько ярким, что способен был прожигать металл, а сейчас…

— Я не слышу, — сказал он Амену ослабевшим голосом, — я ничего не слышу. Он молчит. Что мне делать?

— Ничего… — тихо сказал глава меджаев, — сейчас всё закончится.

Он напитал кинжал своей маной, заставив её источать слабый, едва различимый свет и перерезал Эхнатону горло. Его ткани были плотными, магу приходилось прилагать много усилий, чтобы резать плоть. Кровь фараона оставляла на его руках ожоги, словно она была и не кровью вовсе. А Эхнатон всё это время смотрел в плачущие глаза своего верного слуги и пытался повторять одни и те же фразы: «я не слышу его», «он не отвечает». Удар за ударом он рубил шею фараона, пока не отделил голову от тела. А затем рухнул на землю, уставившись на свои позолоченные руки. Едкое вещество обжигало его кожу, но Амену было плевать. Его вырвало.

— Славно, — одобрительно сказал Диармайд, похлопав его по плечу, — хорошая работа. Столько страсти… я всегда видел это в тебе, — словно издеваясь сказал он.

Диармайд забрал у Амена кинжал и вырезал кристалл из груди мага. Было очень трудно. Невероятно устойчивая к повреждениям плоть мага поддавалась очень неохотно. Но у мертвеца больше не было собственной воли и он не мог защититься от магии смерти. Поддавшись разложению, плоть Эхнатона размягчилась и Диармайд смог достать кристалл.

— Вот теперь всё, — радостно сказал Диармайд, — ах да, Амен, у Эхнатона случайно нигде не завалялось радужного лотоса? Мне очень надо, — лучезарно улыбнулся парень.

* * *

Всю дорогу домой Диармайд был в невероятно приподнятом настроении, в полный противовес ему был Амен, аватар уныло брёл следом. Он даже не попытался стереть кровь фараона со своих рук.

— Мел, у тебя дома есть чем подкрепиться? Я голоден, — Диармайд шёл впереди, чуть ли не подпрыгивая от счастья.

— Да… идём ко мне. Всё равно твой дом разрушен. Да и мне нужно переодеться. Мы двинулись во дворец так быстро, что я даже не подумала об этом, — с лёгкой улыбкой ответила Мелисса. Она ещё никогда не видела парня в настолько хорошем расположении духа.

Дверь дома была открытой. На столе валялись бутылки из под алкоголя. Девушка не смогла сдержать громкий вздох. Похоже Луиджи снова взялся за старое… Чёрт. А ведь они собирались поговорить с Диармайдом, как только всё закончится. Сама Мелисса уже давно приняла решение, она решила последовать зову сердца, пускай и не без сожалений. Всё же когда-то давно они говорили об этом с Луиджи.

— В холодильнике есть запечёное мясо, сделай салат или ещё что, располагайтесь, как дома, — крикнула себе за спину Мелисса и направилась в спальню. На всех еды там, конечно, не хватит, но лучше так, чем ничего… Ей надо было привести Луиджи в чувства и поговорить с ним.

Открыв двери спальни она застыла, замерла. Погружённая в собственные мысли она не расслышала звуков… Мелисса пыталась что-то сказать, выдавить из себя, но слова застревали у неё в горле. Так и не издав ни звука она начала плакать.

* * *

Диармайд услышал громкий крик. Бросив нож он двинулся к Мелиссе, использовав мгновенный шаг. В дверном проёме он увидел оцепеневшую девушку. Мелисса кричала, глядя на кровать. Диармайд выглянул из-за её плеча и ему показалось, что весь мир начал трекаться, как разбитое зеркало. Он зарычал, громким, нечеловеческим рёвом. От его голоса задрожали и треснули стёкла. На кровати лежали голые Луиджи и Николь. Смятые простыни, полупустая бутылка вина на прикроватной тумбе. И Луиджи и Николь выглядели испуганными, растерянными, они протрезвели в миг, для этого хватило одного вида разъярённого Диармайда.

Остальные тоже сбежались на крик. Элизабет стояла прикрыв рот, переводя взгляд с Мелиссы на Диармайда.

Лука откусил большой кусок яблока и стал энергично его пережёвывать:

— А у вас тут всегда так весело? — с полным ртом спросил он.

Диармайд сделал шаг к кровати. Чёрный дым сочился из его тела, изморозь покрыла все окна, стало невероятно холодно. Яблоко Луки покрылось коркой льда. Диармайд шёл вперёд, оставляя за собой дымящиеся следы, обрамлённые льдом. Он рычал как животное. Сделалось так темно, как во время самой безлунной ночи, единственным источником света остались его ультрамариновые зрачки, внушающие неописуемый ужас. Никто не мог произнести ни слова.

Диармайд призвал своё чёрное копьё и направил его сначала на Луиджи, потом на Николь, словно решал, кого заколоть первым. Из-за густого чёрного тумана разглядеть само копьё было просто невозможно. Диармайд занёс оружие, готовый умертвить Луиджи, а затем опустил.