«Черный тюльпан». Повесть о лётчике военно-транспортной авиации

Этой недели из четырёх дней мне вполне хватило. Заселился, обустроился, загрузил холодильник продуктами. Всё воскресенье провёл в городе. Ташкент мне очень понравился. Таксист сразу привёз меня на Алайский базар: «Это самое главное место в Ташкенте», – сказал он. Боже, какие вокруг были запахи. На Севере, как я понял, не пахнет ничем. А тут – шашлык, плов, самса, цыплята табака. И все это пахнет, да так что голову сносит. Хочется попробовать всего. А ряды со свежей клубникой. Даже у нас в Казахстане её ещё не было, а тут – россыпи. Я присел в маленькой чайхане и мне принесли пиво и цыплёнка. Объедение. Был бы живот безразмерный, я бы ещё съел и плов, и шашлык, и самсу, и чебурек. Но увы. Не лезет. Ладно, оставим на другой раз. Прошёлся по городу. Очень много деревьев и цветов. Арыки с прохладной водой. Звенят трамваи. Где-то играет узбекская музыка. Очень много молодёжи, все одеты по-летнему. Небо синее – синее. Ни облачка. Встречные девушки мне улыбаются. Благодать.

И вдруг меня как током стукнуло. Я вспомнил страшные ящики с грузом 200. Свой полет в Кабул, где, как сказал майор, каждый хочет меня убить. Настроение сразу резко пошло вниз. Я не мог смотреть на гуляющих людей, на улыбающиеся пары. Перед глазами стояли страшные ящики. Я быстренько поймал такси и уехал в своё общежитие.

В понедельник без пяти минут шесть я вошёл в здание штаба. Полковник был уже там. Поздоровались.

– А ведь мы не познакомились, старший лейтенант Колокольников, – сказал полковник, – командир части, полковник Васильев, Иван Вениаминович. И он повторно протянул мне руку. «Получил о тебе отзыв от майора Кондратьева. Не припомню, что бы стажировка закрывалась за один полет, – сказал полковник, – ну да ладно, поглядим, допуск будешь мне сдавать. Как тебе слеталось, как Афган?»

– Да вроде все нормально.

– Ну дай то Бог. Сколько уже ребят из полка потеряли.

– Лётчиков?

– Да, сбивают наших иногда. Взлёт и посадка самые уязвимые этапы полёта.

– Иван Вениаминович, Виктор Федорович заговорил об афганской посадке, но не рассказал, что это такое. Как я понимаю, особая технология посадки?

– Да Паша, придумали наши ассы, как сделать посадку максимально короткой, что бы духи не успели развернуть свои стингеры.

– А взлёт?

– Ну тут ничего не попишешь, ракетой в небо не умчишься. Надейся только на себя, своего стрелка, да вертолёты прикрытия.

Он подошёл к своему громадному столу и долго рылся, перекладывая бумаги из угла в угол. Наконец он, видимо, нашёл, что искал. Подал мне общую тетрадь в клеточку.

– Это, Паша, записки наших лётчиков об Афганской посадке. Кого-то уже нет, кому-то это спасло жизнь. Внимательно разберись, уверен – пригодится.

Я пролистал тетрадь. Там были графики, схемы заходов и какие-то рассуждения. Обязательно сегодня изучу.

– Куришь, – спросил полковник.

– Никак нет.

– Молодец, а я закурю.

Полковник задымил папиросой и подошёл к окну.

– Гляди, твой экипаж уже возле самолёта. Пошли знакомиться.

Я подошёл к окну и увидел на стоянке, возле Ан-12 с бортовым номером 037, несколько, что-то обсуждающих между собой, людей в форме.

Мы подошли к самолёту. Сбившиеся в кружок и что-то обсуждающие парни быстренько построились и стали по стойке смирно. Здоровый парень с капитанскими погонами доложил: «Товарищ полковник, экипаж самолёта по Вашему приказанию собран. Помощник командира, второй пилот, капитан Ливанов».

– Вольно, -сказал полковник и прошёлся вдоль строя.

Стояло два офицера, два прапорщика и один сержант.

– Товарищи лётчики, представляю вам вашего командира, старшего лейтенанта Колокольникова Павла. Он прибыл с Крайнего севера и будет служить у нас в полку. Опытный пилот, прошёл стажировку у майора Кондратьева. В ближайшее время получит допуск на первого пилота и в полет, – полковник подошёл к Ливанову.