«Черный тюльпан». Повесть о лётчике военно-транспортной авиации

– Физически крепкий, умный, школу закончишь хорошистом. Кому, как не тебе, поехать в лётное училище на всём государственном довольствии? Из матери не будешь деньги тянуть. В Ташкенте жизнь недешёвая, стипендии не хватит. Да и то – если дадут. Всё, будь здоров. Вере Николаевне поклон.

Я вышел из кабинета, чувствую – лицо горит. Навстречу мне Людка. Улыбается.

– Ну и как, Паша? Пообщались? Вечером выходи на улицу, поболтаем. Пока.

– Пока, – сдавленным спазмом голосом ответил я и быстро вышел на улицу. Чувствую, что Людка смотрит вслед.

Не оборачиваясь, свернул в первый проулок и перевёл дыхание. Уши продолжали пылать, и я испугался, что это заметно со стороны. Потихоньку побрёл в сторону дома. Мысли в голове носились со страшной скоростью. Людочка, Люда, Людка. Предложение Петра Сергеевича. Всё смешалось в какой-то клубок. Я остановился. Попытался немного разобраться, что со мной происходит. Конечно, это Людмила, как называла её моя мама. Чего греха таить – она мне очень нравилась. Невысокого роста, немного коренастая, больше похожа на парня-подростка. С короткой стрижкой, черноволосая. И одевалась в основном как парень. Я не помню её в платье или в юбке. Обычно по улице она проходила в брюках и майке. Или в спортивном трико. Но спортом она не занималась, я, во всяком случае, этого не слышал. Помню её ещё девчонкой. Неудивительно – жили мы через дом друг от друга. И всё босоногое детство проводили в одной компании. Потом она сразу повзрослела, когда пошла в первый класс. Она шла по улице в школьной форме с белым фартуком и белым бантом, который непостижимым образом был завязан у неё на коротко стриженной голове. Позади шла тётя Дуся, её мать, и несла букет цветов. А я стоял возле своей калитки в трусах и потёртой майке и смотрел ей вслед. А она даже не обернулась. На этом наша детская дружба закончилась. Когда через два года я тоже пошёл в школу и встречал Люду в коридоре, она на меня не обращала никакого внимания. Однажды, когда я закончил шестой класс, мы с ней вместе поехали в пионерский лагерь. Попали мы, конечно, в разные отряды, ведь Люда закончила восемь классов и была уже совершенно взрослая девушка. Она была на голову выше меня. Однажды я увидел, как Люда курила за сараем со взрослыми парнями из их отряда, попытался ускользнуть, но она заметила меня, окликнула. Я подошёл. «Если расскажешь матери, башку оторву. Понял? – громко сказала она. – Это мой сосед», – пояснила она своей компании. Когда я закончил восьмой класс, Люда заканчивала школу. Была линейка. Как мне показалось, она была самая красивая из всего выпуска. В нарядной форме, только теперь без банта, с короткой стрижкой. С сильными руками и широковатыми для девчонки плечами. Она могла любому парню заехать между глаз, если он начинал вести себя не так. Потом я её практически не видел. Изредка встретимся на улице. «Привет, Паша», – «Привет, Люда». Я не знал, чем она занимается, где работает или учится. Моей маме она не нравилась. Мы не раз вместе видели, как Людмила загоняла свою подвыпившую мать домой, перемежая свою речь матерными словами. Мама громко вздыхала и говорила: «Яблоко от яблони… Жалко Людмилу, пропадёт девчонка». Она открыто курила, проходя по улице, была какая-то независимая. Парней около неё я не видел. Может, эта её независимость, какая-то свободность мне и нравилась. Помаленьку я стал искать встречи с ней. Выглядывал через забор и, когда видел, что она идёт домой, выходил на улицу и шёл навстречу. «Привет, Люда», – «Привет, Паша». На этом наше общение заканчивалось. Но мне всё сильнее хотелось большего. Хотелось поговорить с ней, взять её за руку, вместе с ней сходить куда-нибудь. Я не раз строил планы нашей встречи, готовил слова, которые позволят завести с ней дружбу, будут больше, чем обычное приветствие. Но каждый раз при встрече с ней всё происходило одинаково. «Привет, Люда», – «Привет, Паша». Постепенно я начал думать о ней всё чаще и чаще. Я иногда не мог заснуть, представлял себе начало нашей дружбы, а может быть, и не просто дружбы. А может, я люблю её? Мне становилось страшно, что обо мне подумают мои одноклассники, соседи. Ходит с девушкой старше себя. «Целовать курящую девчонку – всё равно, что лизать пепельницу», – не раз слышал я это высказывание от своих умудрённых опытом друзей. Что они скажут мне при встрече? Душа разрывалась на части. Бросить её, забыть. Тем более что между нами вообще ничего нет. Даже не поговорил с ней ни разу. Но, с другой стороны, я её, наверное, любил. Любил без ответной любви.