Черный толкинист

Мне повезло с девушкой. Позже она сыграла важную роль в происходивших событиях, но даже если бы нет, то все равно заслуживала бы упоминания. Лена была на год младше меня, нормального среднего роста, нормального среднего сложения. Из толпы же всяких химических красоток ее всегда выделяло спокойное открытое личико без тени косметики. Плюс ко всему этому у нее были чудные золотые волосы. При более же близком рассмотрении у моей милой выявились кроме разных других положительных качеств ангельское терпние и железный характер. В какой-то момент она попросила научить ее пользоваться каким-нибудь оружием, чисто так, на всякий пожарный случай. В результате через год у нее на поясе появились два длинных ножа, а за душой прозвище «Лючиэнь». Тусовка немало позубоскалила на предмет союза эльфийской принцессы и назгула, но приняла ее очень тепло. В общем понятно, ее было за что любить. Что же она нашла во мне — даже сейчас, спустя четыре года после нашей свадьбы, мне непонятно.

На мой рассказ она отреагировала коротко и ясно: «Обошлось? Ну и хорошо! А чтобы тебя не мучали кошмары, сообщу одну хорошую новость. Мои родители уехали на курорт, так что на ближайшие недели две-три я свободна». И спустя каких-то десять минут мне уже было не до того идиота с отрубленной головой…

Наша идиллия продолжалась целую неделю. А на восьмой день нас разбудил телефонный звонок. Злой голос Большого Начальника прорычал в трубку: «Так-то вы держите свое слово!», а на вполне резонный вопрос, какого рожна и вообще, отрубил: «Думаю, что вам лучше бы подъехать сюда!»

6

Вам — это, интересно, кому? После недавних событий ходить в одиночку как-то не хотелось. Я позвонил своим ребятам, они еще кому-то, кто-то не поехал, но в итоге в кабинет Большого Начальника ввалилась компания в следующем составе: я, Лена, Эрлон, Ресвальд, Келаст, новый телохранитель Эрлона — Санделло и еще человек десять-пятнадцать бойцов разных отрядов. Не дав слегка ошарашенному Большому начальнику опомниться, я моментально наехал на него, потребовав объяснений. Он, чуть отойдя, объяснил, что совершено новое убийство. Зарублено, заколото и застрелено шестнадцать человек, все вместе и одного контингента. Все были гопниками. Услышав такие новости ребята слегка ошалели, а потом резонно спросили: «Ну а мы-то тут при чем?», на что получили в ответ: «При том, что это вы его убили!». Лена выразила общие чувства: «А с чего бы это вдруг?». «А с того!», безаппеляционно заявил начальник. «А как же презумпция невиновности?». «Принцесса Лючиэнь! Он же Самый Большой Начальник! Он как скажет — так все и будет!», горько протянул в ответ Эрлон. «Я так не говорил», смутился начальник. «Тогда давайте поговорим без взаимных обвинений», вынес я конструктивное предложение. Начальник смягчился, и даже выдал нам пачку фотографий с места происшествия и из лабораторий. Фотографии привели нас в состояние тихого обалдения — кладбище там было не хуже, чем на вокзале. А только опомнившись, мы снова впали в состояние легкого замешательства, когда Келаст обратил наше внимание на снимки ранений. Они нас оправдывали. Дело в том, что наши Мастера учили нас приемам вполне конкретных школ боя: Черная Гвардия использовала западноевропейскую школу рубки, с упором на удар мечом и укол кинжалом, а Следопыты — старорусскую, школу рубящего боя одним длинным одноручным мечом. На фотографиях же были ясно видны следы работы двуручным мечом, причем как рубленные, так и колотые раны, а укол двуручником как-то не практиковался на Играх. Самое интересное, что двуручных мечей было на Играх всего четыре штуки, и все четверо, бойцы минас-тиритского гарнизона, были приезжими откуда-то из Сибири. Большой Начальник, выслушав наши соображения, надолго задумался. Потом родил: «Вообще-то это не положено, но так уж и быть, скажу. На месте преступления остались все стрелы. Я могу их вам показать, но они вам наверно, ничего не скажут», после чего достал из стола четыре арбалетные стрелы. Стрелы нам действительно ничего не сказали: единственное, что на них было — это изображение стрелы, выжженное на древке. Большой Начальник еще подумал, и выжал из себя следующую тираду: «Вообще-то они спешили, и оставили в ране один кинжал с какой-то эмблемой». Уфтханг сделал такое движение, будто хотел кого-то придушить. Я понял его эмоции, но сдержался. Келаст вырвал у Большого Начальника кинжал, и тут же над его плечом раздался отчетливый треск столкнувшихся голов, а потом удивленное «О-о-о!». На кинжале стояло клеймо — три стрелы вылетают из моря в звездное небо. Символ, никогда не использовавшийся на играх по простой и понятной причине отсутствия страны, которой принадлежал этот герб. Это был символ падшего Нумерона.

7

Наш стройный коллектив вырвал из раздумий телефонный звонок. Большой начальник послушал, бросил трубку и встал.

— Новое. Я туда. Телеграф он, что ли?