Черный ураган. Честный Эйб

Фургон был чёрного цвета. На крыше торчала вентиляционная труба. Два здоровенных коня тащили это странное сооружение, похожее на погребальные дроги. Солдаты прозвали это фургон «Что за чёрт?». В конце войны на позициях северян работало уже несколько «что за чёртов».

Брэди не гнался за красивыми кадрами. Он снимал солдат в окопах, генералов на совещаниях в рощах, офицеров возле огромных орудий, обложенных мешками с песком. Он снимал тела павших в историческом сражении при Геттисберге; артиллерийские батареи в действии; броненосные мониторы, глубоко сидящие в воде; моряков русской эскадры в Нью-Йорке; освобождённых негров с ружьями в руках; дом на переправе Булл-Ран, возле которого раздались первые выстрелы войны; дом в селении Аппоматтокс, в котором была подписана капитуляция Юга; президента Линкольна, ясный взгляд которого потускнел за четыре года руководства тяжкой борьбой за свободу.

Выдержка аппарата на полях сражений требовала от тридцати секунд до двух минут. За это время пушка иной раз успевала выстрелить, сидящий на лошади офицер в широкополой шляпе зачастую получал пулю в грудь и падал на траву, солдаты с банниками бросались чистить орудие. Но Брэди снимал ещё раз, проявлял и печатал снимок, который в наши дни кажется кадром из исторического фильма.

Началось это с Булл-Рана.

У «Национальной галереи Брэди» было отделение в Вашингтоне. Однажды Брэди прибежал туда из Белого дома, размахивая пропуском на передовые позиции.

— Я видел президента лично! — шумел Брэди. — Начальник разведки Пинкертон выдал мне пропуск, а президент написал на нём аккуратным почерком: «Пропустите Брэди». Немедленно переснимите этот исторический документ! Во вторник армия выступает на Юг, и мы идём вместе с ней. Вперёд!

Вторник, 9 июля 1861 года, был похож на праздник. Войска, санитарные повозки, зарядные ящики и обозные фургоны часами тянулись через мост на реке Потомак и углублялись в мятежный штат Виргиния. За армией ехали коляски с изящно одетыми джентльменами и дамами. Многие взяли с собой бутылки с шампанским и холодные закуски.

Фургон «Что за чёрт?» двигался в течение нескольких суток в столбах пыли, поднятых федеральной армией. Джуджо сидел на облучке рядом с кучером. Внутри фургона находился сам Брэди, одетый в широкий пыльник и плоскую соломенную шляпу. Рядом с ним на скамейке тряслись три человека — два газетных корреспондента и художник Воуд. Художник был в красивых альпийских, горных чулках до колен и в новом шотландском берете с ленточками.

Война оказалась сложнее, чем думали. До воскресенья не было больших боёв. Брэди по ночам ощупывал драгоценные ящики, в которых хранились в растворах фотопластинки.

— Джуджо! — кричал он. — Где у нас сернокислое железо?

— Если вы имеете в виду проявитель, сэр, то он готов. Находится в коричневой бутылке, привинченной к борту лаборатории.

— А гипосульфит?

— Не беспокойтесь, сэр. Раствор готов к работе.

— Нужно быть сумасшедшим, чтоб возить эту фотокамеру на позиции, — ворчал элегантный мистер Воуд. — Солдаты рассказывают, что Брэди тащит с собой новейшую секретную паровую пушку, которая выпускает пятьсот снарядов в минуту. Победа обеспечена!

Возглас его совпал с отчаянной трескотнёй винтовок. Земля содрогнулась от залпа ближней артиллерийской батареи. Воуд выскочил из фургона, посмотрел в подзорную трубу и сообщил:

— Началось!

— Все по местам! — закричал Брэди.

И Джуджо мгновенно очутился на облучке. Оттуда виден был лес, в котором извивался болотистый ручей Булл-Ран. Из леса тянулась низкая, широкая полоса дыма, похожая на туман.

Возница погнал лошадей вдоль леса. Пальба усиливалась.

По дороге скакали адъютанты в запылённых мундирах.

— Где здесь ферма Мэтьюза? — крикнул Джуджо одному из этих элегантных всадников.

Тот махнул рукой и уехал.

Возница резко осадил лошадей. Корреспонденты попадали друг на друга. Только один голенастый Воуд остался на ногах. Из лесу несли на носилках раненых пехотинцев.

Двое санитаров поставили носилки под деревом. Один из них нагнулся, чтоб расстегнуть куртку раненому. Второй снял кепи и растерянно вытер лоб. Брэди подошёл к нему.

— Не знаете ли вы, друг мой, — спросил он, — где можно найти в этом районе батареи Гриффина и Риккетса?

— А кто их знает, — сказал санитар. — Ох ты господи, жара какая!

— Где находится противник?

Санитар посмотрел на него пристально.

— Этого никто не знает, дедушка, — отвечал он искренне. — Спросите у Эйба Линкольна.

Брэди гордо выпрямился.

— Я это несомненно сделаю, когда вернусь в Вашингтон со снимками! Эй, Джуджо, неси камеру!

Камеру установили на дороге. Брэди сделал свой первый снимок: раненые под соснами. Пока он вставлял в аппарат следующую деревянную кассету с влажной пластинкой и накрывался чёрной тканью, Воуд скрылся в лесу со своим альбомом.

— Держу пари, — сказал один из газетчиков, — что этот парень с карандашом сделает сегодня больше, чем вся ваша лаборатория. У него ведь не «мокрый», а «сухой» метод.

— Мы это увидим после войны, сэр, — надменно отвечал Джуджо.