Черный ураган. Честный Эйб

Большой Бен сидел на лавочке возле скромного домика в городе Оберне — домика с одним чахлым тополем и огородом, засеянным тыквами. Этот домик Гарриет сняла уже давно для себя и своих родителей, но сама бывала в нём редко. Старая Рит ослабела, оглохла и почти не могла работать. Старик сам стряпал, топил печь, подметал пол и мыл окна.

— Хэй-о! — шептал под нос Бен. — Вот шагает красивый молодой человек, который мог бы быть Дэви Кимбсом, если бы Дэви знал, что мы живём в Оберне. Но Дэви этого не знает и приехать сюда не может. Значит, это другой молодой человек. И всё-таки я сказал бы, что этот другой человек удивительно похож на Дэви. Конечно, это не Дэви, это другой молодой негр. О-хэй-о! До чего же он похож на Дэви! Просто вылитый Дэви!… Здравствуй, молодой человек! Если бы я не знал, кто ты, я сказал бы, что ты Дэви Кимбс.

— А кто я? — осведомился молодой человек.

— Уфф! Ты не Дэви Кимбс.

— Посмотри хорошенько, дядя Бен, — сказал молодой человек. — Я Дэви Кимбс!

— Не может быть, парень. Дэви Кимбс не знает, что мы живём в этом месте. Ты просто похож на него. Нечего смеяться над стариком.

— Дядя Бен, — умоляюще сказал Дэви, — откуда бы я знал твоё имя, если бы я не был Дэви?

— Мало ли откуда ты мог узнать моё имя, парень! Ты мог спросить в лавочке на углу.

— Ты упрямый старик! — сказал молодой человек. — Мне гораздо легче было узнать, где ты живёшь, чем…

Молодой человек не закончил своей фразы. Из дома выбежала Джейн и с криком «Дэви!» бросилась к нему. Кимбс метнул негодующий взор на Бена и увёл её в дом.

— Уфф! — озадаченно проговорил Большой Бен. — Вот и Джейн ошиблась… Этот парень всех одурачил!

Большой Бен вошёл в дом и убедился в том, что старая Рит держит Дэви за обе руки, а Джейн прижимается головой к его плечу. Тогда Бен откашлялся и сказал:

— Здравствуй, Дэви, как это мы с тобой не узнали друг друга?

Дэви расхохотался, пожал руку дяде Бену и спросил, где Харриет.

— О-хэй-о! Она редко бывает на месте. Она в Бостоне. Говорит, говорит, как проповедник. Она очень хочет, чтобы неграм дали ружья.

— Дуглас сказал, что он не успокоится, пока чёрных не допустят к урне для голосования, к судейскому столу и к патронной сумке, — вставила Джейн.

— Ваш Дуглас сумасшедший, я это давно заметил! — проворчал Большой Бен.

Он вернулся на свою лавочку у входа в дом и забормотал под нос:

— Голосовать, судить, стрелять — это значит жить, как белые… Смотрите, дядя Бен голосует. Глядите, дядя Бен судит. Обратите внимание, дядя Бен стреляет… Хорошо бы так жить, ох, как хорошо! И моя дочь Хэт добудет нам всё это? Или, может быть, Джейн? Ха-ха! И это в Америке? О-хэй-о! Дай им бог здоровья! Это всё очень смешно…

В этот вечер Джейн прервала рассказ Дэви о том, как он стрелял с горы в Данкена Стюарта (он рассказывал об этом во второй раз), и сказала небрежно:

— Я и забыла предупредить тебя, Дэви, что я ухожу на войну.

Дэви отшатнулся и посмотрел на неё удивлённо. Лицо у него помрачнело.

— Вовсе нет, — сказал он, — это я иду на войну, Джейн.

— Значит, мы идём вместе.

— Откуда ты это взяла, Джейн Кимбс? — спросил Дэви. — На войне тебе нечего делать.

— Я буду служить в госпитале.

— Там кровь и смерть.

Джейн прикусила губу.

— Ты ничего не видишь, Дэви, — проговорила она после минутного молчания. — Ты не думал обо мне все эти годы?

— Джейн!

— Молчи, Дэви! Гарриет признаёт, что я солдатка. Я и пойду с солдатами. Гарриет лучше меня знает, чем ты.

— Ты думаешь?

— Да, Дэви, я думаю даже, что Гарриет иногда меня боится…

Дэви попробовал улыбнуться, но улыбка у него не получилась.

— Джейн, — сказал он, — ты любишь меня?

Джейн утвердительно кивнула головой.

— Тогда ты не поедешь.

— Нет, Дэви, я поеду.

Дэви внимательно всматривался в её лицо.

Кто знает, что на уме у этой Джейн? Откуда у неё эта манера неожиданно хмурить брови и отводить глаза? И голос у неё стал отрывистый и хрипловатый. А ведь когда-то она говорила так ясно, плавно, застенчиво.

— Гарриет приедет, — сказал Дэви. — Она ведь всё понимает, мы поговорим с ней.

— Хорошо, — ответила Джейн, — хотя и Гарриет не всё понимает. Она не поедет на войну…

На следующий день пришло письмо из Бостона, от Дугласа.

Дуглас писал, что Гарриет не приедет. Она отправилась на войну на борту фрегата «Атлантик».

«Получат свободу отныне и навсегда»