Черный ворон (Черный ворон - 1)

- Хе-хе! - Он подкрутил воображаемый ус. - А если честно, я зарыдал бы и умчал в авто без тебя... Что, кстати, сейчас и сделаю. Так что до встречи, сестренка.

- Еще раз спасибо тебе. Ты заходи к нам, ладно? Вместе с Елкой заходите.

- Непременно. В следующий раз приду уже лейтенантом.

- Да?

- Выпускаемся через месяц.

Он ушел, а Таня еще долго сидела на кровати, переводя взгляд с лежащей фигуры на дверь и обратно.

Сказавшись в техникуме больной, Таня три дня выхаживала Ивана, не оставляя его ни на минуту. Очухавшись, он первым делом устремился в туалет и изрядно проблевался. Потом Таня сознательно заставила его повторить эту процедуру, влив в него три литра слабого раствора марганцовки. Потом он полтора часа со стонами и причитаниями отмокал в ванной. Далее пошли короткие циклы - он чашку за чашкой пил крепкий чай и беспрерывно, нудно виноватился перед Таней, понося себя последними словами и заверяя, что больше никогда в жизни... Таня слушала его молча, не ругая, не утешая. На втором этапе он вскакивал, бежал в туалет и извергал из себя весь чай в унитаз. После этого он выкуривал папироску, бухался в постель и слабым голосом звал Таню, а когда она приходила, заваливал ее рядом с собой и, что называется, исполнял супружеские обязанности. Это повторилось восемь раз и надоело Тане смертельно, особенно последняя часть. Однако же, памятуя слова Рафаловича о пользе "горизонтальных упражнений" в подобных ситуациях, она терпела. На девятом разе Иван просто заснул, а Таня, воспользовавшись паузой, сбегала за продуктами. Ночью Иван поминутно вскакивал то покурить, то в уборную, возвращался, шумно шаркая, скрипя дверями и половицами, стонал, ворочался. Наконец Таня сослала его в кабинет, но поспать ей так и не удалось - из-за тонкой стенки все слышались звуки его страданий. Иван шебуршал, как домашний ежик.

На второй день он уже смог съесть кусочек колбасы, и обрадованная Таня потащила его гулять. Перед домом он, тяжело дыша, опустился на лавочку и принялся созерцать окружающую природу с печальной улыбкой безнадежно больного. Посидев с ним немного, Таня отвела его обратно и уложила в кровать, куда он тут же затребовал и ее. Дальше все пошло по вчерашней схеме.

На третий день он позавтракал уже полноценно и сам предложил пойти погулять. Гуляли они долго, целенаправленно. Поначалу Иван все норовил присесть отдохнуть, отдышаться, потом ожил, задвигался быстрее - и под конец уже тащил за собой подуставшую Таню. В глазах его появился блеск, речь убыстрялась вместе с шагом, мысль цеплялась за самые разные, не связанные между собой предметы. Они перешли через мост, по набережной дошли до Адмиралтейского сада и оказались под памятником Пржевальскому с верблюдом. И тут, резко прервав свой рассказ непонятно о чем, он бухнулся перед ней на колени, схватил ее руку и прижал к губам.

- Встань, - сказала Таня. - Неловко. Люди смотрят.

- Не встану, - упрямо сказал он. - Я знаю, что я сволочь, мразь, а ты святая женщина. Только не бросай меня, а? Я исправлюсь...

- Ты не сволочь, а дурачок, - сказала Таня. - И я тебя не брошу.

- Честно?

- Честно. Если будешь себя хорошо вести... До защиты диплома оставались считанные дни. К этому событию Таня подготовилась заблаговременно - по системе Рафаловича. С Иваном было обговорено меню, список приглашенных, взято слово сразу после защиты лететь домой, никуда не забегая. Утром он отправился в университет намытый, наодеколоненный, в свадебном костюме и с букетом тюльпанов, купленным накануне вечером Таней. Защита прошла нормально, комиссия поставила ему пять с минусом - да ведь минус в зачет не идет. Праздник удался на славу, культурно, без напряжения, без эксцессов. После ухода гостей даже осталось полбутылки хереса, которые Иван благополучно допил и лишь после этого вырубился. Утром Таня проснулась от его стонов и шебуршания. Она выставила его в кухню и из заветного ящичка в шкафу извлекла две бутылки удачно приобретенного рижского пива. Она их поставила перед мужем - и прочла в его красных глазах благодарность, не выразимую словами. Она невольно улыбнулась и пошла досыпать. Через некоторое время он забрался к ней под бочок и начал очень недвусмысленно ласкаться. Тактично, но твердо она велела ему сначала принять душ и почистить зубы.

Так сложился, говоря научным слогом, алгоритм их взаимоотношений. Бывали, правда, некоторые сбои - после защиты диплома косяком пошли госэкзамены, не отметить которые грех, и ограничить "банкеты" одним разом в неделю пока не получалось. Не всегда удавалось и предотвратить переход опохмелки в пьянку самостоятельного значения. Но за второй день не перехлестывало никогда. После каждого события Иван радостно мчался домой, отказываясь от самых заманчивых предложений по части "культурной программы".

- Ты, Танька, больше чем жена, - признался он заплетающимся языком, когда она запаковывала его в постель после празднования четверки по научному коммунизму. - Ты друг, товарищ и брат...