Черным летом

А мы в тот же день после полудня выступили в обратный путь, в Медное. Провожало нас село хлебом и солью. И хотя хлеб был с лебедой, зеленоватый, мы приняли его как драгоценный подарок, как свидетельство верности Советской власти.

В Медное возвращались с песнями… Ядро бригады Котовского — уроженцы Молдавии и Южной Украины, песни они любили и пели хорошо.

По Дону гуляет,По Дону гуляет,По Дону гуляет казак молодой,—

разносилось над полями и перелесками Тамбовщины.

В хоре выделялся звонкий, почти детский голос. Я обернулся и невольно улыбнулся: это старался во всю силу своих молодых легких воспитанник бригады пулеметчик Коля Ткачук.

Я поманил его к себе.

— Ну как дела, Николай? Не испугался?

— Что вы, товарищ комиссар! Да мы их как резанули из своего «максима», так они в землю и зарылись!..

У этого старательного, смышленого и отважного паренька, несмотря на его четырнадцать лет, за спиной была уже большая и трудная жизнь… И ждала его в отдаленном будущем удивительная судьба, о чем мы тогда, конечно, не знали. И вот теперь мне хочется рассказать об этом простом и хорошем человеке, который живет сейчас со мной под одним и тем же московским небом и работает на автозаводе имени И. А. Лихачева.

Попал он в нашу бригаду так…

Летом 1920 года бригада с боями ворвалась в украинское село Червонное, выбив из него белополяков. Помню, нас радостно, с красными флагами встретили рабочие местного сахарного завода, принадлежавшего до революции известному заводчику Терещенко, бывшему министру иностранных дел Временного правительства.

В Червонном мы остановились на несколько дней. И сразу же бойцов окружили босоногие хлопцы, одетые в старье и рванье, худые, но веселые и любознательные. Особенно много толпилось их всегда вокруг кухни: голодные ребята хорошо знали, что их обязательно тут покормят. Я часто наблюдал такие сценки: проглотит боец две-три ложки, а потом протянет котелок ребятам: «Ешьте, хлопцы, мы-то уже раньше поели…»

Однажды один из местных хлопцев запоздал к раздаче пищи, и на его долю ничего не осталось. Он подошел к нашему повару и попросил у него разрешения вымыть котел. Парнишка соскреб со дна остатки пищи, съел их, а затем старательно вымыл котел. Подошел командир-котовец, похвалил его, спросил — кто, откуда?

— Батька у красных, за Днепром, — отвечал парнишка. — Брат Сашка пошел гайдамаков бить. За то, что они отца избили… Возьмите меня с собой! Может, батьку или брата встречу где-нибудь… Возьмите, я уже большой! Я все могу делать…

— А лошадей не боишься? — спросил, смеясь, командир. — Мы же ведь кавалеристы, котовцы!..

— Нет, не боюсь!

— Ну хорошо. Сейчас проверим.

Парнишку усадили на лошадь без седла и приказали скакать по поселку из одного конца в другой. Испытание он выдержал, и его взяли на кухню, ездовым. Матери хлопца мы дали муку, которую местный поп прятал у себя в саду. А через день бригада пошла на Житомир. В наших рядах стал служить еще один котовец — самый молодой, Коля Ткачук. Парнишка привык к нам, рассказал о своей судьбе.

Отец его был передовой рабочий-механик, участник революционных боев в Москве в 1905 году. За участие во всеобщей забастовке царские власти посадили его в тюрьму. С девяти лет Коля пошел батрачить на помещика. Потом поступил на сахарный завод фабриканта Терещенко. И тогда впервые Коля пережил радость шагать в ногу со взрослыми рабочими, направляясь утром в цехи или уходя вечером домой. Рабочие по очереди приглашали Колю домой поужинать: «Твоим братьям и сестричкам больше останется». А ведь их-то было шестеро, кроме Коли, да еще старший приемный сын Александр.

И вот однажды, слякотным февральским утром, пришел, как обычно, Коля Ткачук на завод и — ничего понять не может. Никто не работает, машины стоят, свеклу не грузят; мастера бегают, вид у них растерянный и даже испуганный.

— Ну, Колька, сегодня не работаем! — крикнул парнишке один из рабочих — товарищ его отца. — С флагом по местечку пойдем!.. Твоего тезку — Николая Второго с престола сшибли. Революция!

— Революция? А что такое революция?

— Пойдем с нами — узнаешь… Мы тоже не во всем еще разбираемся, но думаем, что будет к лучшему… Видишь, уже управляющий стал поласковее, просит топки не гасить, главные котлы поддержать…

В этот день Коля шагал вместе со взрослыми под красным знаменем… А вскоре ему пришлось выдержать первый бой, защищая это знамя.

Случилось это так. Однажды ученики школы, в которой, не бросая работы на заводе, стал учиться Николай, попросили его принести с завода кусок красного полотна, чтобы вывесить над школой революционный флаг. Когда полотнище заалело над школьным крыльцом, прибежал батюшка — учитель закона божьего и потребовал немедленно снять флаг. Ребята растерялись и молча стояли, переминаясь с ноги на ногу. Тогда батюшка приставил лестницу к стене и полез за флагом.

— Этот флаг по решению рабочих повесили, — сказал Николай, — за революцию.

— Здесь школа и закон божий, а не революция!

Батюшка снял флаг, сломал древко и выбросил его в яму, а ребят загнал в школу.