Черным по белому

Попробую-ка я наведаться к родителям невесты. С ними я еще незнакома, так что будет полезно пообщаться. Может, что интересного как раз и узнаю. Приняв решение, я загрузилась в машину, открыла со своей стороны оба окна и с ветерком покатила к дому родителей Натальи. Жили они где-то на Пролетарке, скорее всего, в пятиэтажном доме, насколько я могла судить по имеющемуся у меня адресу.

Мое предположение оказалось совершенно верным, так как, отыскав дом под восемьдесят пятым номером, я увидела не что иное, как старенькую пятиэтажку, имеющую посередине крупную трещину, временно залатанную железом. Оставив машину у подъезда, я поднялась на верхний этаж, подошла к двери с нужной мне табличкой и надавила на звонок. Как это ни странно, но открыли мне буквально сразу, словно хозяева стояли у двери и ждали того момента, когда я приду и позвоню.

— Здравствуйте, — поздоровалась я с появившейся на пороге полной женщиной со светлыми, мелко завитыми кудряшками волос.

Я почему-то даже и не сомневалась, что это мать Натальи, слишком явным было их сходство. Выглядела она значительно моложе своих лет, несмотря на постигшее ее горе. По большей части впечатление, что передо мной совсем молодая женщина, а не мать двоих взрослых дочерей, складывалось из-за очень светлых и добрых голубых глаз Ангелины Викторовны Скрябиной, а также благодаря ее умению правильно и со вкусом наносить макияж.

Одета женщина была в черное платье без украшений, а на голове у нее был повязан в виде ободка черный легкий шарф. Но не эти вещи указывали на траурное событие в жизни женщины, а выражение ее лица. Его описать было просто невозможно! Боль, усталость, неподъемность навалившихся проблем, разочарование и еще много чего плохого — все это вместе читалось на лице матери. Я искренне ей сочувствовала, но сейчас ничем помочь не могла.

— Здравствуйте, — также рассматривая меня, ответила женщина. — Мы знакомы?

— Нет, но мне бы хотелось с вами познакомиться, — вежливо произнесла я, а затем сразу представилась.

Узнав, кто я и чем занимаюсь, женщина слегка улыбнулась и сразу пригласила меня в дом. Когда я вошла и разулась, мама Натальи повела меня в ту комнату, где не было посторонних, то есть тех, кто остался помогать с похоронами и со всем остальным. Туда же она позвала и своего мужа, ну и, конечно, оба они сразу согласились ответить на все возникшие у меня вопросы. Первым делом я решила развеять свои сомнения и спросила:

— Скажите, какие отношения были между вашими дочерьми? Насколько хорошо они ладили и доверяли друг другу?

— Ой, да они души друг в друге не чаяли, — тяжело вздохнув, ответила Ангелина Викторовна. — Всегда жили душа в душу. Мы, на них глядя, нарадоваться не могли. — Женщина всхлипнула, утерла платочком слезу и закончила: — Да, не могли. Правда ведь, а, Петя?

Петр Алексеевич Скрябин только кивнул, стараясь как-то больше молчать и не встревать в наш разговор. Он, как видно, был человек замкнутый и смерть дочери переносил тяжело — это было видно даже по его трясущимся рукам и постоянно дергающемуся глазному веку. Мы, женщины, где поплакать можем, где покричать, то есть хоть как-то сбросить отрицательную энергию, а что остается мужчинам? Либо пить, либо терпеть. Но терпеть-то вечно не будешь. Вот у него седина уже на висках появилась, а ведь Скрябин — совсем не старый мужчина. Двумя днями раньше седины в его волосах наверняка даже и в помине не было.

— А вы можете мне уверенно сказать, что в последние дни, ну, перед самой свадьбой, девушки не поссорились из-за чего-нибудь? — еще раз, но чуть изменив вопрос, спросила я. — Мне очень важно это знать.

— Нет, нет, они никогда не ссорились. А если и было что-то такое, то нам-то они этого не показывали, — снова ответила Ангелина Викторовна. — Сами понимаете, в таком возрасте они себя взрослыми считают. Вот даже и жили от нас отдельно, а были бы рядом, может быть… — Женщина снова всхлипнула и теперь уже не смогла сдержать слезы, разрыдалась навзрыд.

Муж ласково притянул ее к себе и стал гладить по голове, тихонечко шепча:

— Успокойся, Анжела, успокойся. Нам нужно на вопросы Татьяне ответить, может, она найдет виновного. Соберись.

За эти слова была благодарна Петру Алексеевичу, пожалуй, не только я, но и сама Анжела, которая быстро собралась и, утерев слезы прямо рукавом, приготовилась отвечать на вопросы дальше. Я не стала медлить и сразу спросила:

— Не жаловалась ли когда Алена на Наталью? Может, не вчера-позавчера, а чуть ранее.

— Нет, а почему вас так сильно интересуют взаимоотношения между нашими детьми? — теперь уже присоединился к нашему разговору отец семейства. — Вы случайно не подозреваете ли в чем Наталью?