Черта прикрытия

— Через восемнадцать часов, — ответил аватар.

Химерансе снова посмотрел на экран. Картинка померкла еще раньше, чем он это сделал.

— Пойду-ка я лучше перечитаю руководство и вспомню, каково это — быть военным кораблем. Нужно проверить все, что у меня осталось из боевой начинки. Подготовить щиты, откалибровать эффекторы, изготовить боеголовки и всякое такое.

— Все, чем могу... — вырвалось было у Йиме. Потом она прикусила язык, сообразив, какой чушью это покажется кораблю. — Простите. Не обращайте внимания, — пристыженно пробормотала она, досадливо махнув рукой. Кисть разболелась.

Аватар посмотрел на нее и усмехнулся.

Он пробудился в страшно шумной тишине.

Везде что-то звенело, пищало, свистело, трещало; слышал он и другие звуки, которых не мог сейчас опознать, но все они показались ему ужасно тихими. У него было впечатление, что все они раздаются на противоположном конце очень длинного и узкого туннеля, и какие бы события их ни вызвали, его они не должны занимать. Он открыл глаза и осмотрелся. Все, что предстало его взору, показалось ему бессмысленным. Он снова смежил веки, но тут же подумал, что вряд ли это верное решение. Что-то случилось. Что-то очень плохое. Может быть, оно еще даже и продолжается. Надо оставаться начеку. Держать глаза открытыми, сфокусировать взгляд.

Он ощутил странную тяжесть, будто вес его тела сместился к голове, плечам и шее. Он повернул голову в одну сторону, в другую. Он понял, где находится.

Он лежал в заднем отсеке аэролета. Весь этот искореженный хлам вокруг был не чем иным, как обломками флайера. Да что, блядь, такое произошло?

Он полулежал в кресле, в котором и сидел, когда все это началось... случилось. Ему захотелось потрясти головой, чтобы мысли пришли в порядок. Но потом он решил, что это нецелесообразно. Поднял руку к лицу, ощупал его. Кожа была липкой. Он посмотрел на ладонь. Кровь.

Он тяжело задышал.

Его ноги задрались в воздух, указывали в небеса. Над ним нависли искореженные ошметки хвостовой части флайера. На месте сверхпрозрачной стеклянной пластины была пустота. Мусор и пыль продолжали падать с затянутого облаками темного неба и засыпали его. Вокруг все было серым и черным, цветов сажи и пепла. Он вспомнил огненный шар, который мельком увидел перед тем, как потерять сознание. Была ли это ядерная бомба? Мог ли какой-нибудь ебаный мерзавец покушаться на него с помощью ядерного заряда?

Что за гребаный членосос совершил покушение на него с помощью боеголовки, запущенной по его собственному флайеру, по его собственному поместью?

— Гребаный членосос, — выдохнул он тяжелым, невнятным, непостижимо далеким голосом.

Он вроде бы не получил серьезных травм. Ничего не сломано. Он огляделся (никаких телесных повреждений, разве что пара синяков), потом сполз по сиденью головой назад, цепляясь за штатив для лазерника, чтобы не завалиться на переборку, покореженную так, что она была теперь ближе к полу, чем к стене. Лазерник был включен, маленькие огоньки призывно мигали. Он с трудом поднялся на ноги и некоторое время стоял, пьяно покачиваясь, потом принялся счищать смешанную с осколками стекла и ошметками металла кровавую грязь с одежды. Ну и видок у меня.

Сажа и пепел продолжали падать с небес через дыру на месте пластин сверхпрозрачки, укрывая плотным ковром все вокруг. Если выбираться этим путем, придется лезть вверх. Он стряхнул с волос немного пепла, наверняка радиоактивного.

Когда я найду тех, кто в этом виноват, я с них сдеру кожу заживо и полью соленой водой.

Он задумался, а кто же это может быть. Может, кто-то должен был полететь вместе с ним, но в последний момент отказался под благовидным предлогом? Он не помнил. Подозреваются все. Все его люди, весь его ближний круг.

Он посмотрел на дверь, ведущую в передний отсек, потом обернулся и с немалым трудом открепил со штатива лазерное ружье.

Похоже, что флайер упал носом в землю. Это означало, что пилоты почти наверняка мертвы. Интересно, сколько выживших в основной пассажирской каюте. Если вообще кто-то выжил. Он нажал на ручку двери (теперь она больше напоминала дверцу крысоловки), попытался открыть ее, но безрезультатно.

Он опустился на колени и нажал на нее обеими руками, приложив все оставшиеся силы и разодрав при этом кожу на одном из пальцев о торчавший металлический заусенец. Чертыхнувшись, он пососал окровавленный палец, облизал его.

Как животное, подумал он яростно, как блядское загнанное животное. Пожалуй, он был слишком мягок. С тех, кто это устроил, мало будет содрать кожу. Надо бы придумать что-нибудь посерьезнее. Проконсультироваться со специалистами. В такой области непременно найдутся эксперты.

Он лег навзничь и стал протискиваться во тьму под порогом хвостового отсека. Дверь над ним недовольно скрипела.

— Что у меня с глазами?