Чертог Волка

«Выхожу я во чистое поле, сажусь на зеленый луг, во зеленом лугу есть зелья могучия, а в них сила видима-невидимая. Срываю три былинки: белыя, черныя, красныя. Красную былинку метать буду за Окиан-море, на остров на Буян, под меч-кладенец. Черную былинку покачу под черного ворона, того ворона, что свил гнездо на семи дубах, а во гнезде лежит уздечка браная с коня богатырского. Белую былинку заткну за пояс узорчатый, а в поясе узорчатом зашит — завит колчан со каленой стрелой, со дедовской. Красная былинка притащит мне меч-кладенец, черная былинка достанет уздечку браную, белая былинка откроет колчан с каленой стрелой. С тем мечом отобью силу чужеземную, с той уздечкой обратаю коня яраго, с тем колчаном разобью врага-супостата. Заговариваю я ратных человеков Ива, Одина, Колояра и дварфа Нарви, с ними сыщицу Вальку, магиню Айку, домового-бездельника Митрича на войну с ворогом сим заговором. Мой заговор крепок, как камень Алатырь».

Один улыбался, наблюдая, как Валька ловит хайп. А вот аборигены игры слушали ее слова серьезно. Для них они были не пустой звук, а часть сакрального. Ив начал беспокоиться. Фиг его ведает, какие последствия будут от шутки Вальки, здесь в виртальности слова имели реальную силу.

— Валька, заканчивай такое.

— Какое-такое? Это из Виртнета подчерпнуто, вот зачитываю народу.

— Ага, а какого рожна наши имена в заговор впихнула? Гляди, накликаешь беду, призовешь ворога. Не буди Лихо, пока тихо.

— Хорошо, — виноватым голосом ответила шкодница. — Буду только факты излагать, — и продолжила лекцию с видом профессора. — «Согласно былинам, уточка в клюве несла над океаном Алатырь-камень, который вдруг стал расти в размерах. Птица не удержала свою находку, уронила ее в воду. На месте падения тут же возник остров Буян, на котором высилась огромная Алатырь-гора. Именно на этой горе Сварог, верховный бог славян, передал им законы, которые по его воле выбивал копытом на камне мифический полуконь-получеловек Китоврас. В этом месте возродился Мировой дуб, соединивший кроной Правь, а корнями Навь. Ибо сей остров был пупом Матери Сырой Земли».

— Красиво рассказываешь, — мечтательно ответил Нарви сонным голосом. Монотонность повествования Вальки убаюкивала.

— Там еще много чего сказано. Продолжать?

— Ты Валька лучше вот что найди нам, кто такой Чудо-юдо рыба-Кит, и с чем его едят? — перевел стрелки Ив. И сразу же добавил для дотошного Митрича, — выражаюсь фигурально, то есть, образно. Есть никто животное не собирается, если это вообще животное. Хотя в нашем мире кит — млекопитающее, а не рыба.

— Как не рыба? В воде же живет, — избежать любопытства домового не удалось. Порой Митрич напоминал ребенка, у которого сто-пятьсот почемучек.

— Русалка тоже в воде живет, и водяной. Они тоже рыбы? — ответил вопросом на вопрос Ив.

— Нет, они не животные, — Митрич задумался, — но то другое, а здесь рыба по всем признакам: хвост, плавники, голова рыбья. Значит, рыба и есть.

— Объяснять не буду — долго. Не рыба он и точка. Чудо-юдо, сказано же. Вот и будем от этого отталкиваться.

Тем временем Валька, обличенная доверием поиска, в полемику не вступала, а нарыла необходимую информацию.