Чертушки из сербской глубинки

Луп осмотрел Павле и Давида – так звали малышей двух лет. Послушал их легкие с помощью стетоскопа, который использовал при взломе сейфов, чтобы не проворонить характерный щелчок. Похоже, на запущенный бронхит или пневмонию. А обстановка в холодной, как будто сто лет назад покинутой конуре не давала надежды на выздоровление. Гордана отсчитала определенное количество дров и положила их в печь.

– Топи жарче. Они же простужены до полусмерти! – приказал Луп. – Рубашки слишком сырые. Смени их.

Гордана закусила губу и принесла еще дров из поленницы. Потом храбро открыла сундук и достала оттуда сухую одежду, пожелтевшую от времени.

– Тетя требует, чтобы мы сначала сносили эти обноски. Я боюсь, что она поколотит братишек, если увидит их в новых рубахах.

– Твоя противная тетка изрядная жадина, не так ли? – усмехнулся Луп, подивившись поношенности платья, которое неряшливо болталось на тощей девчонке. Ее явно держат в черном теле. – Она хоть заплатит за лечение сопляков?

– Вряд ли, –  всхлипнула Гордана. Слезы потекли по ее впалым щекам. – Господин врач, я бы отдала все, что у меня есть, за их спасение. Умирая, матушка велела мне позаботиться о младших. Но у меня ничего нет! Тетя приютила нас из милости после смерти папы! Ах, я так подвела своих родителей, не уберегла ребят!

– Я же просил не тараторить, глупая! Разве по моей речи не ясно, что я иностранец? Ну, ну, не реви, – успокаивал девушку Луп. Его разбирало ненасытное любопытство. Над этим домом явно тяготело проклятие. Если тетка ведьма, у маленькой приживалки есть все основания трепетать перед ней. – Я сам разберусь с твоей тетей! Как ее кличут?

– Анат.

– Серьезно? Это не сербское имя!

– Ее зовут Анат, – тупо повторила Гордана, глядя на свои стоптанные башмаки.

– Ладно, Анат так Анат. Этот дом принадлежит ей?

– Да.

– Она сушит какие-нибудь травы?

– Да, сейчас принесу.

– У меня сохранилось немного зверобоя и чабреца, но этого недостаточно для  лечебного снадобья. За гербарий-то не влетит тебе?

– Не знаю. Спасите Давида и Павле, – бесцветным тоном уронила Гордана.

Магистр Луп разбирался не только в ядах. В свое время мать заставляла его заучивать травники и справочники по медицине. Поставив на огонь джезву, колдун нашел в своем гримуаре рецепт и на весах отмерил нужное количество сырья для снадобья. Удручающе хрупкая сестричка сменила одежду на больных и заботливо укрыла их, бормоча молитву. Дети недавно потеряли отца при пожаре, мать угасла через неделю после родов. Никого у Горданы на свете не осталось, кроме братьев.

– Когда жар снизится, натру их барсучьим жиром. А пока прокапаю пацанам носы вот этой гадостью. Надеюсь, ты сумеешь быстро унять их плач.

Мальчики разревелись от ужасного жжения в носоглотке. Пока Гордана нежно утешала и кутала их, Луп изучал аномалии в ее ауре. Неужели эта суетливая пигалица – наследница ведьмы? Бесов она не видит и не слышит, но в доме всего четыре живых души. Выходит, Анат, передала свою силу племяннице… и в то же время не передала! Разве такое возможно? Может, лесная колдунья находится в некоем пограничном состоянии?

Варево закипало. Помешав его, Луп попросил проверить свою шевелюру на вшей. Гордана вспыхнула от смущения.

– Делай, что велят. И натаскай мне воды. Пусть хоть какие-то мечты исполнятся. Будешь хорошей девочкой, разрешу и тебе воспользоваться последним куском мыла с моей Родины. Чуешь, чем пахнет? Горьким миндалем. И моя страна в переводе с древнего языка называется Миндальным королевством.

– Какое сказочное название! И аромат приятный. Я принесу воды, а вы присмотрите за Павле и Давидом?

Синильный кивнул головой. Гордана повернула к двери, потом резко обернулась.

– Неужели вы решитесь переночевать в доме тети? Или вы не знаете о ведьме?

– Как ты думаешь, кто я сам? Твоя тетка задолжала мне за лечение. Я поселюсь под ее крышей, чтобы она не забывала, что долг платежом красен.

Такой ответ огорошил девушку. Теперь ей точно влетит от усопшей ведьмы за то, что впустила в дом ушлого чужака. Что же делать? А ничего не поделаешь, положение безвыходное. Лишь бы братья выжили, а она любую взбучку выдержит!

Пока Гордана ходила за водой, Синильный огляделся. В горнице висел портрет полной блондинки в турецком платье и тюрбане. В серебряном семисвечнике горели свечи, которые разожгла Гордана, чтобы «доктор» не портил глаза. Обычно дети сидели при лучине, а менора украшала спальню Анат, где Луп приметил себе мягкое место для ночлега. «Крутая бабенка, не побоялась синагогу ограбить» – усмехнулся колдун.