Чертушки из сербской глубинки

Куда Бубушик запропастился? Нашел щелку, в которой рассчитывает отсидеться, или умчался на улицу вместе с сородичами? Поднялась метель, ветер завывает, швыряя комья снега в окна. Бесы не откажутся от удовольствия покружиться в завихрениях снежного бурана. Хорошо, когда этой погани рядом нет. Понемногу Синильный поддался дреме.

– Господин Луп, я посплю в этом кресле? – раздался робкий голос.

– Валяй, подружка. Вот нагуляла бы ляжки, я б тебя в постель пригласил.

– Что? – оторопела Гордана, кутаясь в платок, который прежде не смела взять. Заведенный распорядок, власть тетки над домом явно вступили в кризис.

– Спи, святоша. Когда мы уйдем отсюда, сдам тебя и твой довесок в монастырь.

– Лучше жить в обители, чем в этом ужасном доме. Умирая, папа отправил меня к тетке. Наверное, он не знал, что она ведьма. Родители не выносили даже досужие разговоры о ведовстве и привидениях. Они были трудолюбивыми, рассудительными и набожными людьми. Мне так их не хватает! Я лучше пойду к братьям, Луп.

– Павле и Давиду она ничего не сделает. Это ты провинилась перед Анат, крошка. Держись меня – как-нибудь прорвемся.

Гордана присела на краешек кресла, потупив взор. Рядом с чужеземцем спокойнее. От молитвы девочку отвлекали топот в погребе и скрежет за печкой, прикосновения чего-то шершавого к лицу и шеи. На ее глазах половик сложился рулоном и пополз под стол. Сундук открывался и закрывался, выплевывая вещи. Пока Гордана строго придерживалась правил тети, та не вгоняла ее в ступор подобными фокусами. Да, Анат выходила из погреба. Ругала и била племянницу, но при этом всегда казалась материальной и живой. Сначала Гордана думала, что тетка не умерла, а просто прячется в погребе и разыгрывает ее. За день до вторжения Лупа девушка случайно увидела отражение хозяйки дома на глади воды. Это было лицо трупа, который начал разлагаться. Гордана схватила братьев и хотела убежать. Куда ни повернешь, везде стволы деревьев частоколом преграждают путь, зловеще гудят и как будто нависают над головой. Выбившись из сил, Гордана вернулась в дом и получила трепку.

– Кто эти девушки? – спросила Гордана, указывая на алебастровый гекатейон.

– Это составные части великой трехтелой богини колдовства. Надеюсь, что Геката Сотейра убережет нас в эту ночь, и поможет мне выбить долг из тети-моти.

– Она языческая богиня, верно? А вы не боитесь предавать Спасителя…

– Бедный парень, который не смог отбиться от римских силовиков и еврейских священников, меня вряд ли спасет, – отрезал Луп, пряча книгу в рюкзак.

Гордана в праведном ужасе перекрестилась. Колдун закрыл глаза и расслабился, смирившись с тем, что эта глупышка будет бубнить псалмы и периодически проверять, как спится карапузам.

Что перекатывается под крепким телом Лупа, урчит и вздрагивает? Как будто перина превратилась в упругий живой пузырь, который пучит от газов. Какое гадкое ощущение!

«Вон с моей койки, сволочь залетная! Я тебе покажу, как на моей территории куролесить!» – прошелестел голос у самого уха. Луп взмахнул рукой, отгоняя незримого обладателя голоса. Гордана застыла в кресле, поджимая под себя ноги. Из подушки высунулась пухлая женская рука с пунцовыми язвочками. Пальцы разжались и с ладошки в копну черных волос устремились вши. Очень много вшей. Выругавшись, колдун выпрыгнул из постели, нервно сгоняя паразитов и тряся головой. Ему пригрезилось или гнусные твари оккупировали его роскошную шевелюру? В отчаянии он упал на колени перед Горданой, раздвигая пряди на проборе.

– Проверь, нет ли у меня вшей, лапочка, – попросил он.

– Уйдем отсюда, господин Луп!

– Да, уходим! Потом вычешешь их. Что-то мне разонравилась теткина лежанка.

Из спальни ведьмы эти двое вылетели пулей. Луп сжимал в кулаке гекатейон. Из комнаты донесся сварливый голос:

– Ты не прошел проверку на вшивость, засранец!

– Где ты спишь, Гордана? – тяжело дыша, спросил Луп. Девушка указала на широкую лавку с тощей подушкой и драным кафтаном, заменяющим матрас.

– Жестковато, но сойдет и так, – плюхнулся на лавку колдун.

– Вы намерены спать со мной? – поразилась девочка.

– А где ты еще найдешь такого интересного мужчину? – лукаво улыбнулся Синильный. Когда шутишь, не так страшно.

Тем временем подельники Анат сгрудились возле лавки столь плотной массой, что это почувствовала даже Гордана.

– Как душно, господин Луп! Мурашки по коже бегают и трудно дышать. Как будто нас теснит толпа, – пролепетала девчонка.

– Да так оно и есть, малышка, – отозвался Синильный, дико озираясь. Так близко эти твари еще не подходили. Агрессивный парад уродств и патологий! Бесы клацали зубами, смрадно дышали в лицо колдуна, тянули за волосы. Луп поднял гекатейон и по-гречески воззвал к богине. Гордана всем своим трепещущим от страха телом прижалась к нему. Между ними втиснулся взъерошенный Бубушик. Луп шепотом спросил, где он шлялся.

– Я проверял пути к отступлению, магистр. Прийти сюда проще, чем уйти. Эта усадьбы окружена силовым полем в форме шестиугольника.

– С кем ты разговариваешь? – спросила Гордана, отстраняясь.

– У меня есть собственный бес. Один против полчища Анат.