Червь

Нет, она меня не видит, возможно, чувствует и слышит, но не видит. Я делаю шаг к ней навстречу, пытаюсь заговорить, но получается криво:

— Не… бой… — тут я смачно отрыгиваю, от чего девка пугается, — …ся меня. Не… бой…ся…меня…

— Отпустите меня, пожалуйста!

Я подошёл к ней на расстояние вытянутой руки и схватил её за запястье. Схватил не сильно, но она всё равно завизжала, попытался выдернуть руку, но я был сильнее.

— Пой… дё-ё-ё-ём… — тяну я. Это очень сложно. Мои мысли несутся вперёд как табун лошадей, но вот речь — это облако пыли, что подняли в воздух копыта. Я пытаюсь их подружить, стараюсь думать медленнее. Но когда надо действовать, попробовать успокоить девчонку, у меня снова получается какая-то хрень.

— Я… дру-у-у… идё… — и снова рыгаю, захлебнувшись слюной и словами.

Так. Короче. Это тот случай, когда словами делу не поможешь. Никакими: ни добрыми, ни злыми. Нужно действовать эффективно, с применением силы, иначе всё пойдёт по пизде.

Пока она пытается вырваться, кряхтит и стонет, я начал выходить из комнаты, утягивая девушку за собой. Поначалу она сопротивлялась, ударила меня по спине. Врезала кулаком по голове. Бей-бей, я особо ничего не чувствую, а вот твои руки потом хрен отмоем. Мне хочется ей это сказать, но вы сами всё понимаете…

Она вдруг резко присаживается на корточки, пытаясь меня затормозить, но я даже не замечаю её сопротивления. Спокойно иду дальше, крепко держа её за запястье. Вначале она заваливается на колени, а потом и вовсе падает живот на каменный пол, успев подставить под себя руку. И если бы она не закричала, так и тащил бы её до выхода, волоча по полу.

Ну что ты кричишь! Заткнись, пожалуйста, заткнись!

Через дыры в штанах с конца капает на пол.

Я остановился. Нагнулся к ней, и, схватив её за обе руки, поднял. Поставил на ноги.

— Отпустите меня…

Отпущу, давай только выйдем наружу.

Я снова пошёл вперёд, таща её за собой. Больше она не сопротивлялась, шла спокойно, пыталась строить из себя непробиваемую женщину, но я-то всё чую. Чую её страх. Чую адреналин, что начал наполнять её организм. Но чую и слабость духа. Безнадёжность. У неё давно нет желания никуда убегать. Всё это время она дожидалась своей участи, допуская редкие мысли о спасении.

Впереди показалась освещённая солнцем дыра. Дунуло свежим лесом. Тёплый воздух наполнил мои лёгкие. И я словно очистился, улетучился гнев. Подойдя к выходу, я вижу двух уродцев, обгладывающих людские кости. От деда остался кровавый скелет, местами обтянутый бледной кожей. Зрелище пиздец стрёмное, словно возле него взорвалась мина, осколки которой содрали всю кожу с мясом, а мышцы даже не задели.

И кстати, пока мы шли, у меня появился план. Тоже стрёмный. Такой же стрёмный, как и всё, что тут происходит.

Когда мы выходим из пещеры, я вижу девчонку целиком. На вид ей лет двадцать, высокая, черные волосы до подбородка. Её прикид ничем не отличается от местного: сандалии, льняные штаны и рубаха с коротким рукавом и треугольным вырезом на груди. В таком прикиде она больше походила на пацана, но я точно чувствовал, что это девчонка.

Когда нас замечают уродцы, они бросают свои дела и подбегают к нам. Я по-прежнему держу девушку за руку, не давая ей убежать. Они встают передо мной, и словно чего то ждут. Как будто ждут команды. Стрёмная баба заглядывается на девушку, открывает рот, и я вижу, как жёлтая слюна стекает с уголков её губ.

— Нет… — уверенно говорю я.

С недовольным видом мразь захлопывает пасть и пристально смотрит на меня.

Мне хочется сказать девчуле, чтобы она не переживала и не боялась. Сказать, что будет всё хорошо. Что она должна довериться мне и не бояться. Но сделать этого я не могу. Нет, я могу, конечно, потратить пару часов, пытаясь всё это промямлить, и залить всё слюной под ногами, но нахера? Да и мои дружки слушать не будут, поймут меня не верно, да и накинуться на бедняжку.

Пришло время реализовать план. Точно не уверен в его успехе, но, живём один раз — надо всё попробовать!

Еще тогда, когда я жрал деда, я ощутил некую связь между мной и этими двумя уродцами. Связь ментальную, соединяющую нас невидимой нитью. Мы находились на одной волне, как животные в стае, подчиняющиеся инстинкту, следующие за вожаком. И в этой стае вожак — я. Они не спорили со мной, они не перечили мне, они подчинялись мне безоговорочно. И пришло время воспользоваться этой властью. Но прежде, нужно понять — как!

Я посмотрел на синюшную бабу, чьё лицо измазано кровью и гноем. Перевёл взгляд на синюшного парня, в пожелтевших глазах которого я не смог разглядеть ни единой эмоции. Они покорно ждали. Ждали моих приказаний, скорее всего, надеясь только на то, что я разрешу съесть бабёнку.

Вглядываясь в мутные глаза парня, я мысленно посылаю ему сигнал: возьми её за руку…

И, конечно же, нихуя не происходит! Он продолжает тупо пялиться то на меня, то на вкусную бабу.

Я протягиваю к нему руку, в которой держу руку девчонки, и снова посылаю сигнал. Я уверен, что делаю это правильно. Это должно сработать! Тычу ему в грудь пальцами девушки и говорю про себя: возьми её за руку…

И нихуя…