Червь

Не солгал оный и касательно гостиницы «Барбадос», где по наведении мною справок Вашего свидетеля и спутницу его вспомнили, но, так как их рассказ не подал никаких подозрений, то и сами постояльцы большого внимания на себя не обратили. После отъезда спутницы он похвалился одному человеку, что берёт девицу в жёны и в Бристоль она отправилась испросить согласия родителей. Больше ничего достойного примечания о нём не рассказали.

Далее, сэр, имею сообщить, что оставленный им в гостинице конь продан, причём хозяин гостиницы твердит, что он в своём праве, ибо, как уверяет, продержал коня месяц, за который было заплачено, и месяц сверх того, а больше уж держать не мог; вырученные же за коня деньги он отдать не пожелал, невзирая на мои угрозы, что его притянут к суду и повесят за конокрадство, чего от души ему желаю, потому что человек это наглый и дерзкий на язык и, как сказывал мистер Леверсток, на короткой ноге с контрабандистами. Возможно, по причине ничтожности суммы Вы посчитаете за лишнее давать делу ход, а посему я его на время приостановил.

Итак, сэр, в ожидании Ваших дальнейших распоряжений in re[125] почтительнейше прилагаю к сему счёт с указанием размера моего вознаграждения и издержек на нынешний день. Остаюсь в надежде и впредь называться Ваш, милостивый государь, всепреданнейший и всепокорнейший слуга

Ричард Пигг, стряпчий.

***

Корпус-Кристи-Колледж[126], октября 1.

Милостивый государь.

Сердечно рад оказать услугу приятелю ученейшего мистера Сондерсона. Спёкшийся ком земли, о коем Вы спрашиваете моё мнение, был подвергнут мною исследованиям, и должен с сожалением признать, что вывести сколь-нибудь определённое заключение касательно его природы мне так и не удалось. Земля эта со всей явностью испытала на себе действие сильного жара и без сомнения изрядно переменилась в своём составе, отчего химический анализис оной (хотя бы и в самой совершенной лаборатории) сделался весьма затруднителен, ибо можно сказать, что огонь при такой оказии есть то же, что анаколуф[127] в грамматике. Силою его вся естественная логика проявления элементов нарушается и делается непостижимою даже для самого искушённого и умелого химиста. По моему разумению, перед нагреванием земля пропиталась либо смешалась с неким веществом, свойствами подобным битуму, каковое, однако, будучи разрушено огнём, сохранилось (даже после отцеживания) в количестве столь ничтожном, что более пристальному рассмотрению не поддаётся. Королевское общество (в коем я имею честь состоять socius'ом)[128]

в своём собрании камней и минералов, завещанном великим химистом и философом почтенным Робертом Бойлем[129], содержит образцы с берегов Асфальтического озера, что в Святой земле (сиречь Мёртвого моря), имеющие, сколько помнить могу, известное сходство с сим веществом; некоторым образом сходствует оно и с виденными мною составами с берегов Асфальтума, или Смоляного озера, лежащего на испанском острове Тринидаде в Индиях; видел я подобное и в смолокурнях, где смола выплёскивается из чанов на землю. При всём том в сих спёкшихся угольях различил я запах, если не ошибаюсь, не сродный ни горной смоле (в упомянутых выше образцах), ни смоле сосновой, ни иным растительным смолам. И если Вы, сэр, представите мне ещё малую толику такой земли, не тронутую огнём (каковая без сомнения имеется поблизости), то я буду Вам бесконечно признателен и смогу дать Вам яснее о сём понятие. Подобной земли на наших островах до сих пор не встречалось, и весьма вероятно, что она окажется выгоднейшим для продажи товаром, что будет много споспешествовать умножению состояния Вашего клиента (имени коего мистер Сондерсон мне открыть не соизволил).

Милостивого государя моего покорнейший слуга

Стивен Хейлз[130], доктор богословия, член Королевского общества.

Пребывание моё в Кембридже будет недолгим, а посему письма мне лучше адресовать в Теддингтон, что в графстве Мидлсекс, где я проживаю постоянно.

***

Лондон, октября 1 дня.

Милостивый государь Ваше Сиятельство.