Чеширская улыбка кота Шрёдингера: мозг, язык и сознание

Нужно, однако, добавить, что этого недостаточно, и появление фонологической структуры, организованной цифровым образом для базисного кодирования языка, является крупнейшим когнитивным шагом, выходящим за рамки биологической необходимости нечто выразить [Jackendoff, 2003]. И конечно, есть огромная разница между закрытыми списками врожденных коммуникационных сигналов других биологических видов и использованием открытого и ничем не лимитированного репертуара знаков, организация бесконечного множества которых только и возможна с помощью фонологического кодирования и далее – правил сложного синтаксиса.

Открытие Риццолатти и Арбибом [Arbib, Rizzolatti, 1997; Rizzolatti, Arbib, 1998; Rizzolatti et et al., 2002; Rizzolatti, Craighero, 2004] зеркальных нейронов и вообще

зеркальных систем дает совершенно новые подтверждения принципиальной важности имитации и даже самого факта фиксации действий Другого в нервной системе для когнитивного развития в фило- и онтогенезе и даже для возникновения языка и рефлексии как основ сознания человека [Arbib, 2001, 2002]. Зеркальные нейроны были обнаружены в префронтальной моторной коре макак. Было показано, что эти системы картируют внешнюю информацию – действия, совершаемые другим существом, необязательно того же вида, но с понятной системой координат и интерпретируемым поведением; они реагируют только на определенное действие, когда субъект делает что-то сам, когда видит это действие или слышит о нем. Риццолатти говорит о зеркальных системах, которые есть практически во всех отделах мозга человека, и активируются в том числе при предвидении действия, при сопереживании

эмоций или воспоминании о них и т. д. Гомологичная исследованной на макаках зона мозга человека – 44-е поле по Бродману, частично являющееся зоной Брока и обеспечивающее речь (см. также [Hopkins, Cantalupo, 2003], также отвечает как за сами движения, так и за наблюдение за ними [Arbib, Mundhenk, 2005]. Это показывает, на основе чего развился мозг, готовый для функционирования языка и построения моделей сознания других людей (Theory of Mind), готовый для социального обучения и адекватного поведения в социуме. Отсутствие такой способности, наблюдаемое в крайних формах при аутизме и шизофрении, приводит к выпадению такого человека из общества с самыми тяжелыми экзистенциальными последствиями [Baron-Cohen et al., 2000].

Вполне вероятно, что первые гоминиды уже имели некий протоязык на основе некой примитивной системы знаков, вполне возможно – жестовый, что и подготовило мозг к организации семиотической системы, оснащенной сложным синтаксисом с его продуктивностью. Риццолатти и Арбиб рассматривают язык как способ соединения когнитивной, семантической и фонологической форм, способ, релевантный как для звукового, так и для жестового языка. Активность зеркальных нейронов в зоне F5 интерпретируется как часть кода, которая должна соединиться с нейронной активностью в какой-то другой зоне мозга и завершить тем самым формирование целого

кода указанием на объект и/или субъект. Эта гипотеза имеет первостепенное значение как для объяснения организации языковых функций, в частности для лингвистической дифференциации субъекта и объекта, так и для научения вообще, поскольку позволяет связать в оперативной памяти агенс (деятель), пациенс (объект действия) и инструмент (способ или орудие). Чрезвычайно важным является и формирование с помощью этих систем надежных механизмов самоидентификации, что нарушается при психической патологии – шизофрении – и также оказывается связанным с функционированием зеркальных систем [Arbib, Mundhenk, 2005]. Таким образом, показано, как происходит формирование ментальных репрезентаций и механизм, посредством которого это оказывается возможным. По всей видимости, существует некий «словарь» действий как таковых, независимо от того, чем (рукой, ногой, ртом…) и кем они совершаются, сопоставимых с так называемыми концептами-примитивами (хватание, доставание, кусание и т. д.), и именно на это реагируют зеркальные системы. Способность высших обезьян к имитации общеизвестна. Естественно в свете вышесказанного, что такая способность была залогом развития новых моторных и когнитивных возможностей за счет обучения через мимезис [Donald, 1998], механизмы чего после открытия Риццолатти объяснены нейрофизиологически, и это имеет первостепенное значение для исследований происхождения языка и сознания.