Чесма

Что касается корабельной артиллерии, то в русском флоте были на вооружении орудия различных калибров от ;/а- до 30-фунтового калибра, заряжающееся с-амымн

о

разнообразными снарядами: ядрами, киипелями, лревгаг-лами, картечью. Продолжали употребляться даже камнеметы или басы. Отливка орудий, их хранение и проба производились довольно небрежно: мы находим, например, в современных документах данные, что из 130 пушек, отлитых в 1768 г. на сибирских Каменских заводах, при их освидетельствовании годными оказались ' только 17, а из 100 запасных, хранившихся в одном из петербургских арсеналов, годными оказались только 3. Все же прочие — а их были тысячи — преимущественно старой, еще петровской отливки, часто разрывались и не выдерживали иногда не только боевых, но даже и салютационных выстрелов.

Теперь необходимо сказать несколько слов о личном составе.

Практические и случайные плавания судов не давали большой практики командам и не выходили за пределы Балтийского моря, если не считать перехода из Архангельска вновь построенных там кораблей по океану в Балтийское море. Исключением была Семилетняя война, во время которой личный состав приобрел некоторый морской и боевой опыт.

Во время этой войны, т. е. до самого 1762 г., действующим флотом командовали еще петровские питомцы Захарий Данилович Мишуков и Андрей Иванович Полянский —люди пожилые, прослужившие уже свыше 40 лет. Старшими в администрации были генерал-адмирал князь Михаил Михайлович Голицын, адмиралы Головин, Талызин, вице-адмиралы князь Борис Голицын, Льюис, Нагаев; контр-адмиралы Мордвинов, Милославский, Зиновьев, Лаптев, Круз-отец — тоже питомцы петровской школы. Но 1762 г. был временем военно-административных перемен. В царствование Петра 111 учреждена была комиссия для преобразования флота, первые и единственные меры которой состояли в том, что были исключены из службы оба Голицыны, Мишуков, Лаптев и другие из числа пожилых; Полянский умер, и одновременно

с тем указ о вольности дворянства дозволил еще многим выйти в отставку. Все это не могло, конечно, способствовать делу улучшения флота. Недостаточность образования в морском техническом и научном отношениях у наших офицеров не могла дополняться никакой практической опытностью, тем более, что и практики этой было немного. Потому и не было еще во флоте собственных боевых и образованных адмиралов и очень мало было хороших командиров кораблей, так что при первой надобности приходилось снова прибегать к вербовке опытных голландских, английских или французских моряков.

Все эти недостатки только до некоторой степени выкупались обилием наших материальных и продовольственных средств и блестящей храбростью и стойкостью младших офицеров — как это во многих случаях доказала Семилетняя война, — а также-безупречным отношением к долгу службы наших офицеров и команд. ¹

всецело принадлежала тогдашнему генерал-фельдцейх-мейстеру ¹ графу Григорию Григорьевичу Орлову.

Чтобы создать благоприятную почву в Европе в предполагаемой войне, было положено сблизиться с Англией, Венецией, Черногорией и особенно с мальтийскими и морейскими греками. Во все эти места были отправлены способные дипломатические агенты. Главным же руководителем всем делом подготовки к войне на прибрежье Средиземного моря был назначен брат ге-нерал-фельдцейхмейстера генерал-поручик Алексей Григорьевич Орлов.

Граф Алексей Орлов назначался также и главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами, * которые высылались для поддержки восставшего против турок славянского и греческого населения Балканского полуострова и Архипелага.

С этой целью вначале предполагалось выслать из Балтийского моря в Средиземное небольшое число кораблей — только в виде наблюдательного или вспомогательного отряда. Но потом по настоятельным представлениям братьев Орловых положено было снарядить уже целую действующую эскадру.

В связи с этим был сделан отбор из всех наличных военных судов Балтийского флота, причем годных к плаванию оказалось 14 линейных кораблей и 7 фрегатов. Кроме того, на стапелях в постройке находились в Петербурге 1 и в Архангельске 2 корабля. Из числа же наличных 2 корабля и 1 фрегат оставались на зимовке в Ревеле, прочие зимовали в Кронштадте.

Интересно отметить, что в то время годными к плаванию признавались только те корабли, которые были спущены со стапеля не раньше 1761 г., ²³⁴ т. е. не старше семилетних, тогда как годными к дальнему плаванию