Честь Афродиты

— Я пьян? Я не уверен? Да я чуть с ума не сошёл, когда его в приёмной увидел. — срывался на крик голос в трубке. — Он это! Он. Живой. А я в его кабинете. Мы же его похоронили… Вы же…

— Стой-стой-стой-стой… — Сергей Бадаевич смешался. — Погоди, друг, я что-то не понимаю… Я же точную информ… Да и гроб же мы… Игорь Ильич, Никитин! Ты твёрдо уверен? Отвечаешь?

— Я?! Да за что я теперь могу отвечать, если вы меня подставили, за что?! Он меня носом полчаса по столу возил, понимаете? Размазал! Растоптал! Все мои старания, вся деятельность, моя карьера…

— Так, одну минуту, Игорь. Стой, не паникуй! Всё нормально, всё поправимо. Я сейчас разберусь. Возьми себя в руки. Я тебе позвоню. Жди звонка. — Сказал Сергей Бадаевич и первым отключился.

Пастухов отключил запись, быстро достал свой сотовый телефон.

— Рыбка клюнула, — сказал он напарнику. Волька не слышал разговора, сидел на водительском месте, вертел головой, смотрел по сторонам. — Попробуем выяснить кто такой Сергей Бадаевич, тот ли, о ком я думаю… — Григорий Михайлович нашёл на дисплее телефона нужный номер, нажал кнопку вызова… — Женя, это я. Да Пастухов… Привет! — воскликнул он. — Да нет, всё в порядке. Нет, пока на пенсии… Ааа, уже присвоили полковника? Молодец. Поздравляю. Спасибо. Обязательно обмоем. А как же! Я? Да отъезжал тут на недельку… на дачу… отдыхал, ага. Спасибо, обязательно, я обещаю. Тут вот какое дело, ты не дашь мне все телефончики Сергея Бадевича… Да, правильно, вашего… эээ… Что? Да, и служебный, и сотовый, если можно… и адресочек домашний… Дачи? Прекрасно. Я записываю… Нет, Женя, ты же знаешь — могила — только строго в рамках… эээ… для служебного пользования. Запись сотри. Я знаю. На всякий случай. И я сотру. Запомню только. Ну всё, спасибо. Я тебе обязан. Заскочу. Супруге привет… Звание обмоем. А как же, как раньше. Созвонимся. Пересечёмся. Будь. — Убрав телефон в карман, с улыбкой сообщил Вольке. — Женька звезду получил. Хор-роший мужик. Опер классный! Рад за него! Зажимали мужика, зажимали, а всё ж таки дали… Засранцы! Хорошо. Надо заехать поздравить. Мы с ним вместе… — начал было Пастухов, но оборвал воспоминания, посерьёзнел. — Значит, это он, наш дорогой Сергей Бадаевич… Ладно. Ход за нами. Поехали. — Приказал Григорий Михайлович, Волька повернул ключ зажигания.

27

Командировка также быстро закончилась, как и началась. Побывав в Малибу и на двух швейцарских озёрах, не считая Симпозиума, нескольких шикарных ресторанов, и ювелирных магазинов, Ольга Леонардовна, отдохнув душой и телом возвращалась на Родину. Хотя, какая она Родина… Родина — у… Нет, окончание фразы Ольга Леонардовна уже не проговаривала, даже мысленно, потому что вновь становилась чиновницей, патриоткой. Правда, теперь гораздо моложе и могущественней, как она убедилась, хотя бы в собственных глазах, её достояние значительно выросло: не считая сексуальной востребованности, в ней оно неисчерпаемое, к этому добавилось огромное и шикарное поместье, брильянтовая диадема с колье и серёжками — всё это представляло астрономическую сумму. Неожиданно Ольга Леонардовна поразилась самой себе. Будучи всю жизнь ярой коммунисткой, убеждённой, по призванию и применению, легко стала богатой собственницей, даже не воспротивилась этому. Скорее наоборот… Как и не было за плечами долгой школы воспитания коммунистического мировоззрения. Всё долой, всё прочь. Теперь, это личное богатство хотелось беречь и непременно умножить… Ещё больше умножить! Мировые рейтинги миллиардеров на это вдохновляли. Потому что деньги — это власть. А власть — это, естественно, деньги. К сожалению в России «царствовать» пока невозможно, нищий электорат обязательно восстанет и непременно всё отберёт, а вот здесь… за бугром, здесь можно. Даже приветствуется, потому что личность неприкосновенна и охраняется Законом. Как в России, но по другому, по-взрослому. Это ли не цель?! Цель! А если есть цель, стрела найдётся. Вернее твёрдая рука для достижения. Какой Ольга Леонардовна всегда себя считала. Теперь она ведь тоже где-то как-то, извините, становилась в ряд с миллионерами-миллиардерами, да. Пока пусть и в замыкающей колонне, но это только начало. Её любовник-олигарх такую идею родил, такое придумал, такое!.. Во сне не приснится! Выполни она — станет не просто миллиардершей, а… а… А бриллианты, это аванс. Вот они! Она их, бережно и любовно погладив рукой, положила на хранение в ячейку в одном из солидных банков там же, в Малибу. Имя международного банка, как и свой код, и код ячейки она знала одна, одна всё и выполнила, без олигарха… мало ли чего. Он в это время готовился к следующему заходу на «любовь свою», душ или что там принимал, и прочее, отдыхал.

Теперь она летела в Москву.