Честь взаймы

– Как? Каким образом? Возьмем лопату и откопаем все колдовские артефакты вашего старого знакомца? – шепотом воскликнул Росс.

Его возмущению не было предела. Да за кого она его принимает? За очередное воплощение Ведьмобоя?

– Не перебивайте меня! – яростно пискнула Фэйм.

– Не кричите на весь дом! – рыкнул лорд-канцлер. – Ваша страсть к скандалам на сон грядущий когда-нибудь будет стоить мне язвы желудка.

И словно в подтверждение этих слов нутро скрутило спазмами и болью.

– Проклятье! Я…

– Все! Хватит! Я спать хочу.

Еще слово, и мистрис Эрмаад отправится почивать на пол. Видит ВсеТворец!

Росс демонстративно повернулся к собеседнице спиной, давая понять, что разговор окончен. Хорошо бы еще и в самом деле заснуть, чтобы хоть как-то сбежать от собственного нездорового тела, до самых краев наполненного усталостью.

Повествование Фэймрил о колдовской практике покойного мужа заставило Джевиджа не на шутку призадуматься. А вдруг мэтр Амрит точно так же замкнул амулет на пациента? Откуда-то же черпается сила, разрушающая броню беспамятства? Пришлось признаться самому себе, что с каждым днем он чувствовал себя все хуже и хуже: быстрее уставал, терял зрение, к тому же участились головные боли. Эдак до столицы он доберется настоящей развалиной.

А тут еще «добрая и заботливая» мистрис Эрмаад решила отвадить будущего лекаря. Естественно, ради Кайрова блага, с самыми искренними намерениями помочь бедному юноше не совершить роковую ошибку. Спросите, откуда он узнал? Подслушал! Вот откуда.

Кто в состоянии объяснить, почему люди считают себя вправе решать за других, что для них есть Добро и что – Зло? Росс не стал бы отрицать – предстоящая битва с заговорщиками-колдунами будет нелегкой и весьма опасной. Но, ради Милосердной Длани, зачем Фэймрил лезть не в свое дело?

Джевидж прислушался к обиженному сопению женщины на другой стороне кровати. Пусть позлиться, пусть! Быстрее выдохнется и заснет.

А Кайр… Кайр никуда не уйдет. Не получится из него дезертир.

У него это на лбу написано.

Откуда Росс знал? Хм… Просто знал, и все тут. Назовите это профессиональным чутьем хорошего командира, который всегда безошибочно определяет в строю новобранцев будущих героев. И совершенно не обязательно это должен быть здоровяк и косая сажень в плечах, зачастую в костлявой груди тощего лопоухого пацана таится отважное сердце бесстрашного рыцаря. Все дело в силе духа, а у Кайра Финскотта она есть. Точно-точно.

Тяжелый сон, свинцовый сон, черный, как уголь, и глубокий, как Сийфарская шахта…

– В мутных Аверна водах плыла она лодкой, приливом и непогодой оторванной от причала. И чайки над нею кричали. А небо бессильно молчало. Оно загляделось в Аверн, в его непрозрачную зелень. Плыви же, лодка, быстрее. На север, на север, на север…

Лето. Жарко. Вода в Аверне «цветет», дохнет рыба, и столичный воздух пропитан липким запахом тления. Пальцы Фэйм ловко порхают по клавишам, извлекая из фортепиано хрупкое благозвучие. Отец бурно аплодирует, отложив в сторону сигару. Курить в пансионе строжайше запрещено. Всем, кроме лорда Сааджи. Ему можно, точно так же, как его единственной дочери позволено в свободный от занятий час вместо чтения глав из Книги ВсеПрощения терзать инструмент гаммами.

– Почему вы выбрали такую грустную песню?..

Да, юная леди, а почему, собственно, «Дочь Аверна»? Не слишком удачный выбор для дочери благородного лорда Сааджи. Для девушки в платье цвета лаванды, в чьих косах атласные белые банты, в чьем взгляде опять шоколадная горечь, а в сердце – холодная зимняя полночь…

Бронзовая стрекоза уселась на одну из пышных ромашек. Маленькая крылатая хищница, безжалостный тигр травяных джунглей. Солнце дробится в крошечных слюдяных пластинках крылышек…

Это сон, просто сон, и надо проснуться… проснуться… проснуться…

В ледяной, дребезжащей от холода тишине притаились огромные железные монстры. Они терпеливо поджидали, когда девушка в лавандовом платье окажется в прямой досягаемости, чтобы перестать прикидываться неживыми. Первой встрепенулась блестящая медными крыльями тварь, похожая на стрекозу.

«Мясо!» – взвизгнула она.

«Мясо!» – подхватили остальные чудовища: серебряные пауки, золотые скорпионы, латунные мухи.

Ожили и замигали разноцветными огоньками фасетчатые глаза, щелкнули челюсти…

– Мама, мамочка!!! – закричала Фэйм и бросилась бежать прочь.

Через ночной лес, через туман и снег, рыдая и взывая о помощи. Но никто не пришел и не встал у монстров на дороге с всесокрушающим мечом, и никто не спас…

Юная беззаботная Фэймрил Сааджи играла на фортепиано и пела негромким альтом:

– Висел разорванный парус унылою грязною тряпкой. И ветер над лодкой сбежавшей от боли и жалости плакал. А где-то играли на скрипках, и где-то смеялись и пели. Над Аверном плещется лето, но плыть все же надо на север…

– Почему вы выбрали такую грустную песню, девочка моя? От нее может приключиться меланхолия.

– Не знаю, папенька, не знаю…