Честный Эйб

Эйб с Алланом прошлись вдоль шеренги расфранчённых для продажи невольников и в недоумении остановились перед третьим знакомым, которого они видели недалеко от Ле-Делис: это был чёрный Аполлон, бывший Жозеф.

— Силы небесные! — воскликнул Аллан. — Ты жив? Как ты сюда попал?

Широкое лицо Аполлона на этот раз не улыбалось. Вокруг его рта повисли складки, лоб был наморщен, в глазах не было ничего, кроме усталости.

— Я убежал от массы Мэрфи, — сказал он. — Я догадался, что он везёт меня топить, и убежал в лес. Но меня поймали. Трудно бежать, когда не знаешь дороги и на руках цепь. Меня нашли собаки массы Грегсона.

— А где Мэрфи? — спросил Аллан.

— О, он пропал! Провалился сквозь землю! Я думаю, что он уже в аду!

— Я этого не думаю, — сказал Аллан, — скорее, он где-нибудь в кабаке. Пьёт ром и подсчитывает барыши.

— О масса, бежать от Грегсона и попасть к Мэрфи! Потом бежать от Мэрфи и попасть к Грегсону! Есть ли место для чёрного на этой земле?

— Как тебя встретили Грегсоны? — спросил Эйб.

Лицо Аполлона посерело. Он кивнул головой на свой пустой рукав, аккуратно уложенный в карман.

— Смотри, пожалуйста! — воскликнул Аллан. — Тебе повредили руку?

— Не повредили, масса, а отрубили. Молодой масса Арчи приказал. За два побега. Масса Арчи сказал: «Раз его зовут Аполлоном, пусть он будет похож на статую с отбитой рукой». Я не знаю, что такое «статуя», но теперь меня могут купить только в сторожа.

— Арчи Грегсон? — в ужасе пробормотал Аллан. — Пойдём отсюда, Эйб. Что ты молчишь, Эйб?

— Знаешь ли, Аллан, — сказал Эйб, — если мне когда-нибудь удастся ударить по рабству, я сокрушу его!

Аллан посмотрел на морщинистый лоб и длинные мускулистые руки своего долговязого спутника и ничего не сказал.

Они возвращались на Север на большом новом пароходе «Те́скумсэ». Продав свинину, муку и лодку, путешественники получили 26 долларов, но бережливый Аллан не стал брать дорогих билетов на верхнюю палубу, и они отправились в путь на нижней. На корме сидела группа негров, закованных в кандалы. Их оберегал какой-то субъект в широчайшей шляпе, шёлковом жилете и клетчатых панталонах, усеянных пятнами. Его светло-коричневый сюртук заметно оттопыривался на груди — там явно проступали очертания двух маленьких пистолетов. Звенела гитара, и густой бас выводил:

Я молод был, я верно служил,Хозяина вещи с собой носил.Я годен был для любых услуг,Метлою гнал я синих мух.

Хор подхватывал:

Джим, бери зерно, а мне всё равно.Хозяин помер давным-давно!

В этом месте мощный гудок «Текумсэ» заглушил песню. Подходили к излучине реки.

Однажды хозяин поехал на пони,За ним пустился и я в погоню.Тебе надо знать про пони, мой друг,Что пони не любит синих мух…

Хор дружно грянул:

Джим, бери зерно, а мне всё равно.

Хозяин помер давным-давно!

— Что они там воют? — сердито сказал Аллан. — Какие там синие мухи?

— Забавная песня, — усмехнулся Эйб. — Хозяин помер, а чёрным всё равно.

Дальше в песне говорилось, что синяя муха укусила пони. Лошадка взбесилась, и хозяин полетел в канаву.

Хозяин был мёртв, шериф был глух;Решили, что помер от синих мух.

Хор поддержал:

Джим, бери зерно, а мне всё равно.Хозяин помер давным-давно…

Пароход замедлил ход. Колёса заработали в обратную сторону, за кормой образовался вал пены. И тут раздались вопли:

— Держи! Держи! Бросился! Давай конец!

— Выплывает! Нет, не выплывает! Куда ему выплыть — в цепях?

— Батюшки! Попал под колесо! Конец негру!

— Назад, мерзавец! — бесновался субъект в клетчатых панталонах, потрясая пистолетом. — Выбирайся, а то прострелю голову!

— Остановите колёса! Человек за бортом!

— Прошу прощения, господа, — отвечал сверху помощник капитана. — Я не могу остановить пароход из-за какого-то сумасшедшего негра. Мы и так отстали от «Алмаза» на полтора часа и теряем славу лучшего ходока на Миссисипи. Лево на борт! Полный вперёд!

Прошло два часа. «Текумсэ» уже миновал излучину и теперь шёл посередине реки, посылая в небо два столба чёрного дыма и набирая скорость своими гигантскими колёсами. Наверху, в салоне, раздавались звуки фортепьяно. Кто-то наигрывал модный танец вальс. Солнце заходило, и река постепенно багровела, словно несла не воду, а кровь. Эйб стоял у поручней и молча глядел вдаль. К нему подошёл Аллан.

— О чём ты думаешь, Эйб? — спросил он.

— О южанах. У них в голове рыцари и лорды. Они считают, что это и есть «подлинная Америка». А я вспомнил Поля Ба́ньяна.

— Баньян! Бабушкины сказки!

— А всё-таки в них есть зерно истины. Поль Баньян прорубал себе дорогу через леса. Он валил одной рукой сосны, а ростом он был даже выше меня…

— Ну, выше тебя людей не бывает, — насмешливо заметил Аллан.