Честный вор

Артем покладисто кивнул. Штрафной, так штрафной, он готов к этому. Пусть прямо сейчас и ведут его в изолятор.

Но не спешил Маляров отпускать Артема. Себе на уме начальник, бродят какие-то свои мысли в голове.

– В штрафной загремишь, если с ситуацией не справишься… И то, если раньше не убьют…

Артем снова кивнул. И убить его могут. Бандиты – народ суровый, на расправу быстрый. К тому же Артем не в законе, за его жизнь страшная неотвратимая кара не предусмотрена. Все может случиться, и он готов умереть достойно. А раз готов, то и страха особого нет.

– Ты меня слышишь, Есаул? С ситуацией справляться надо. Бандиты действительно распоясались… – Маляров взял со стола пачку сигарет, жестом предложил Артему. – Житья от них нет… Но что ты можешь с ними сделать? У них свой «смотрящий», у них организация. Серьезная организация. Что ты один сможешь с ними сделать? Ничего…

– Поживем – увидим.

– Не увидишь. Грохнут тебя, и вся недолга. И не поживешь, и не увидишь.

– Все может быть.

– Вот видишь, нет в тебе уверенности… Тогда лучше не ввязываться, только хуже будет…

Правильно рассуждал «кум», и Артем его понимал. Но у него своя правда, и он не искал поддержки у ментов, в любом случае продолжит свою игру. Он должен оправдать доверие своих покровителей и сделать эту зону пригодной для житья…

Чисто в камере, стены покрашены, занавесочки на зарешеченных окнах, шконки идеально заправлены. Хата большая, человек на тридцать-сорок. «Сидельцы» на работах, но жизнь в камере теплится. Люди в дальнем углу теснятся, кто-то струны на гитаре тихонько перебирает. Человек пять-шесть, не так уж и мало для блаткомитета.

А блаткомитет здесь должен быть серьезным. Сам «смотрящий» по зоне в этой камере обитает. Воровской «смотрящий», не бандитский… Только вор он или нет, вот в чем вопрос. Вроде бы вор, причем в законе, но власть свою бандитам отдал. И на игле Чермыш плотно сидит. Он за это дело и мать родную забудет. Или уже забыл…

Не жалуют серьезные бродяги Чермыша, не верят ему, не видят в нем опоры для воровских законов. Потому и Артема в эту зону заслали…

И «кум» Артема к «смотрящему» на постой отправил. Не стал в изолятор закрывать, хотя и грозился. Видимо, решил посмотреть, чем закончится эта встреча вроде бы попутных, но не стыкующихся интересов, чем закончится возможный конфликт.

Из «красного» угла к Артему вдруг вышел худой, с впалой грудью Чирик:

– Ну, вот и встретились!

Артем умел владеть собой, поэтому скрыл нахлынувшее смущение. Он много знал про эту зону, но Чирика точно не ожидал здесь увидеть.

Постарел он, подурнел, зубы совсем гнилые. На правой шеке кривой шрам, возможно, след от полета, в который отправил его Артем в поезде.

Он-то думал, что Чирик убился, вылетев из вагона, но нет, жив отморозок.

– Я знал, что ты летать умеешь, – усмехнулся Артем. – Ты же «баклан»!

– Кто «баклан»? – вскинулся Чирик.

– Мелкая дичь, – презрительно усмехнулся Артем.

Будь Чирик более-менее значимой фигурой, он бы знал про него. Но воровская молва обходила его стороной. Возможно, даже Чермыш не сказал ему про воровской прогон, где четко указывалось, кто такой Есаул и зачем он прибыл в зону.

Артем продолжил путь. Чирик уловил его движение, но в сторону не сдвинулся. И поплатился за это. Артем с силой толкнул его плечом, и тот отлетел в проход между шконками. Чего можно ждать от Чирика, Артем хорошо знал и не ошибся. Отморозок, поднявшись, кинулся на него с ножом. Он метил в спину, но попал в ловушку. Артем перехватил руку, выбил заточку и локтем рубанул в челюсть. Чирик без чувств рухнул на пол, а Артем, отфутболив упавшую заточку, повернулся к «смотрящему» и сказал:

– Я – Есаул.

Чермыш кивнул. Да, он знал про него, но говорить с ним желания не было. И сам Артем это понял, и усатый парень с кучерявым чубчиком отзвонил эту мысль на гитаре.

Артем осуждающе покачал головой. И «смотрящий» в этой зоне никакой, и порядка у него нет. Только в беспредельной хате один арестант может броситься на другого с ножом по своей воле. В нормальной камере все должно происходить с позволения «смотрящего»… И в хате бардак, и по всей зоне.

– Ты меня слышишь? – спросил Артем.

Чермыш снова кивнул, но и в этот раз промолчал. А местный «лабух» опять забренчал на струнах, насмешливо глянув на новичка. Гитарист-затейник знал, кто такой Есаул, но раз Чермыш его не принимает, то и ему не с руки с ним знаться. И расписные на Артема никак не реагировали. У них игра, которую замыслил Чермыш. Игра на понижение… Артем должен был понять, что здесь он никто и звать его никак.

Но игра эта опасная, можно даже сказать, кровавая. Если бы Артем не просчитал Чирика, лежать бы ему сейчас на полу с остекленевшими глазами, и никто бы ничего Чермышу не предъявил. Ну, не сдержался отморозок, которого Артем когда-то сбросил с поезда. Но ведь ясно же, что Чирик действовал по наущению. Чермыш сказал, кто к ним едет, Чирик вспомнил Есаула, поделился своей обидой, и его зарядили как одноразовую торпеду. Только вот атака не удалась.