Алексей Владимиров

*

ВАСИЛИЙ БЛЮХЕР

ЯН ФАБРИЦИУС

СТЕПАН ВОСТРЕЦОВ

ИВАН ФЕДЬКО

_{РАССКАЗЫ О ПОЛКОВОДЦАХ}

*

Художник Артем САЛТАНОВ

М., Молодая гвардия, 1969

О тех, кто первыми ступили на неизведанные земли,

О мужественных людях — революционерах,

Кто в мир пришел, чтоб сделать его лучше.

О тех, кто проторил пути в науке и искусстве.

Кто с детства был настойчивым в стремленьях

И беззаветно к цели шел своей.

«Тот, кто носит на своей груди этот высокий пролетарский знак отличия, должен знать, что он из среды равных себе выделен волею трудящихся масс, как достойнейший и наилучший…»

Из Памятки награжденного орденом Красного Знамени.

КАВАЛЕР ПЕРВОГО ОРДЕНА

Итак, вперед! Кто малодушен, оставайся, но помни, что одиночки — не сила и легко могут быть переломлены, противником.

В. Блюхер

ГЛАВНЫЙ ВОПРОС

Вечерело. К особняку бывшего управляющего белорецким заводом спешили партизанские командиры. Оставив коней во дворе, они поднимались по широким ступеням парадного крыльца.

При входе охрана проверяла документы. Кое-кому из прибывших это показалось ненужной проволочкой.

— Ишь чего выдумал! — возмущался усатый казак. — Своего станичника не узнает! Подай, вишь, ему бумажку!

Казак уже ринулся было напролом, но его остановил чей-то спокойный голос:

— А по-твоему, что ж — дверь нараспашку, заходи кто угодно! Так, что ли? — На крыльцо легкой упругой походкой поднялся молодой командир в потертой до белых плешин кожанке. Его серые глаза смотрели на усатого внимательно и строго.

И тот, кому не по душе пришлась бдительность охраны, примолк. Притихли и те, кто еще недавно был склонен поддержать усатого казака.

Только тогда командир, поправив висевший на боку маузер, достал из кожанки свой пропуск.

«Предъявитель сего Василий Константинович Блюхер», — прочитал часовой и лихо козырнул молодому командиру.

Широким гулким коридором Блюхер прошел в просторную комнату, очевидно когда-то служившую гостиной. Здесь еще сохранились остатки былой роскоши: лепной потолок с изображением каких-то фантастических существ, теперь поблекшие, во многих местах порванные, некогда дорогие обои.

В комнате было сумрачно. Большая керосиновая лампа едва разгоняла темноту.

— Василий Константинович! — окликнули Блюхера с дальнего конца стола. — Сюда присаживайся!

Теперь Блюхера здесь знали все. А ведь еще совсем недавно и его не знали и ему почти никто не был знаком.

Летом 1918 года чуть не половину Урала захватили белые. Действовавшие здесь красноармейские части и рабочие отряды были отрезаны от центральных районов России, оказались в глубоком тылу врага. Под натиском белых они отходили в горы и, наконец, собрались здесь, в небольшом городке Белорецке. Месяц назад прибыл сюда во главе Уральского полка и Блюхер…

Командир уральцев внимательно всматривался в лица собравшихся в бывшей гостиной — усталые, небритые.

Неподалеку от Блюхера, чуть наискосок, сидели братья Каширины. Иван — балагур и весельчак, человек безудержной, подчас безрассудной отваги, и Николай — скромный и выдержанный, но решительный и строгий. На противоположном конце стола сидел Николай Томин. И, как всегда, с неизменной плеткой в руке: «ни шагу без коня, если надо на другую сторону улицы попасть, и то в седле» — так говорят о нем…

В комнате полным-полно. Сидят за громоздким столом, примостились у стены на разнокалиберных стульях и креслах.

Задумчивы, сосредоточенны партизанские командиры. И почти все то и дело внимательно, выжидающе смотрят на Николая Каширина.

Но Каширин, сурово сдвинув брови, молчал…

Может быть, он думал об отчаянном положении, в котором оказались партизаны, окруженные врагами со всех сторон, без боеприпасов, с тысячами беженцев — стариков, женщин, детей, заполнивших сейчас улицы, дворы, дома городка.

А может быть, о том, что произошло за последние две недели, с того дня, когда в этой же комнате первый раз собрались командиры партизанских отрядов, чтобы решить, как быть, что делать дальше.

Тогда, на том совещании, разгорелся жаркий спор.

Одни предлагали закрепиться в Белорецке и драться до последнего. Другие — отсидеться до лучших времен в горах. Но Белорецк — ненадежная крепость: подтянут белые свежие силы — и конец. А уводить многотысячную партизанскую армию от борьбы, «отсиживаться» — это уж никуда не годится.