Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС

Кстати, большинство ссылок на «моих американских друзей» в тексте — тоже оттуда, из АА. Поэтому они и анонимные. А один из друзей, которого я считаю своим наставником в программе и к которому обратился со своими недоумениями по поводу этих вот откровений, благословил: «Пиши!»

Рукотворное чудо

Знакомство с АА началось для меня в реабилитационном центре «Эшли» в штате Мэриленд на берегу Чесапикского залива, более известном как центр отца Мартина. Американцы там лечатся в основном по страховке, но у меня страховки тогда не было и меня приняли бесплатно.

Большинство чудес в нашей жизни совершается добрыми людьми, и мой случай не был исключением. К тому времени у «Эшли» уже имелись давние и устойчивые связи с Россией. Наладить их помогли предприниматель, меценат и трезвый алкоголик Лу Бэнтл и его российский друг и партнер врач-психотерапевт Евгений Зубков.

Именно их стараниями в течение ряда лет несколько сот россиян, включая и меня, прошли в «Эшли» курс реабилитации. Они же создали в 1996 году под Санкт-Петербургом «Дом надежды на горе» (ДНГ), который был первым и единственным в России бесплатным частным лечебным центром для людей с химической зависимостью.

Бэнтла, скончавшегося в 2010 году, в ДНГ до сих пор вспоминают как «отца-основателя», любимого и незабвенного «папу Лу». А Зубков стал моим близким другом, которому я по гроб жизни буду обязан и благодарен не только за трезвость, но еще и за совместные паломничества на Святой Афон.

Диагноз, а не приговор

Что касается АА, то разработанный в этой программе метод так называемых «12 шагов» к избавлению от зависимости я без всяких шуток считаю одним из главных вкладов США в мировую цивилизацию за весь прошлый век. На мой взгляд — а я пристрастно изучал этот вопрос, в том числе в профильных медицинских исследовательских центрах в США, — появление этого метода привело к тому, что алкоголизм и наркомания из смертного приговора превратились в обычный медицинский диагноз.

То есть болезнь как таковая никуда не делась и под влиянием разных факторов может порой получать даже большее распространение — как в последние годы с так называемой опиоидной эпидемией в США. Но никакой безысходности это не вызывает, поскольку все заинтересованные стороны — от самого заболевшего человека и его родных и близких до врачей, правоохранительных органов и судебных властей — в принципе знают, что с ним делать.

Ему предлагают лечиться и в случае согласия создают благоприятные условия вплоть до смягчения или полной отмены судебных приговоров за грехи, которые он успел совершить. Разумеется, только после прохождения курса реабилитации. Я сам однажды присутствовал на подобной «выпускной церемонии» в вашингтонском специализированном наркосуде.

Разумный эгоизм

Лечение опирается на те самые «пошаговые» программы. Тут срабатывает уже их внутренняя парадоксальность: с одной стороны, они сугубо эгоистичны и каждый приходит в них исключительно по своей воле (заставлять все равно бесполезно) и ради собственного выздоровления. Но достичь нужного результата в одиночку невозможно: необходимы опыт и поддержка товарищей по несчастью.

Поэтому люди объединяются в группы, где все заинтересованы в успехе каждого. Общаются, делятся силами, опытом и надеждой и помогают друг другу оставаться трезвыми. Считается, что «только на один сегодняшний день», хотя со временем дни, разумеется, складываются в недели, месяцы и годы.

Внутренняя атмосфера в сообществе братская. У нас в России прямо называют друг друга братьями и сестрами, в Америке в ходу шутливое выражение «братья от разных матерей» (He’s my brother from another mother). Мне всегда казалось, что в группах американцы обретают то самое дружеское общение, которого в жизни им сильно недостает.

Находить общий язык помогает и то, что групп великое множество и разнообразие. Любая из них открыта для всех членов сообщества, но при этом может иметь свою специализацию по тематике и формам проведения собраний или по составу участников.

Я, например, наугад отправившись на первое свое собрание в Вашингтоне, случайно попал в студенческую молодежную компанию. Уехал тогда под большим впечатлением от рассказа девушки-ирландки, которая по возрасту годилась мне в дочери, а по жизненному опыту кое в чем могла и дать фору.

Болезнь, кстати, по словам специалистов, вообще молодежная; просто первые 15–20 лет обычно пропадают для лечения, поскольку люди либо вообще не сознают наличия проблемы, либо отказываются ее признавать. Но в Америке давно не редкость и совсем юные члены АА.

Еще одно важное преимущество групп в том, что они совершенно бесплатны для участников и не только не требуют, но и не приемлют ни финансовой, ни организационной поддержки со стороны государства.

Кстати, я первое время после прихода в АА шутил, что это единственное известное мне сообщество, по-настоящему успешно работающее на коммунистических началах. Американцы на групповых «митингах», как я их до сих пор называю, потому что meeting — это просто встреча, в ответ охотно смеялись.