Четвертая экспедиция (сборник)

Утром на завтраке Ирина с Алексеем не обнаружили за своим столиком Владимира.

– Я стучала, он не отвечает, – сказала она Алексею.

– Творческий человек, ему требуется уединение, чтобы сосредоточиться, – ответил Алексей. – Опять где-нибудь бродит на природе.

Но тут они заметили Владимира, который вошел в зал, подошел к их общему, закрепленному за ними столику. Он сухо поздоровался с ними, пожелав доброго угра и стараясь не смотреть на Ирину.

– Владимир, вы поедете с нами в Онгурены через Хильбурский перевал? – спросил Алексей.

– Нет, спасибо, – ответил Владимир, – я попробую поработать, да и погода сегодня неважная.

– Да, это правда, погода неожиданно испортилась, хотя прогноз был хороший на всю неделю.

Тут в их разговор вмешалась сидящая за соседним столиком дама предпенсионного возраста, услышав, что они обсуждают погоду:

– А вы слышали с утра по телевизору новость?

– Нет, мы не включали его, – ответил Алексей.

– Везде погода хорошая, – сказала дама-соседка, – от Иркутска до Листвянки и Слюдянки, только у нас в районе Малого моря шторм. Прямо наваждение какое-то.

– Такое здесь нередко бывает, – ответил Алексей, завсегдатай этих мест.

– Но это еще не все, – продолжала тараторить она, – сегодня ночью было землетрясение, и очаг как раз под Байкалом.

– То-то я почувствовала среди ночи, что кровать качается, – сразу отозвалась Ирина. – И что есть жертвы и разрушения?

– По телевизору говорят, что жертв нет, – продолжала дама, – но порт Байкал сильно пострадал, а в Иркутске и Ангарске было до пяти баллов. Несколько трещин в домах и все. А там кто их знает, может чего недоговаривают.

Алексей ответил даме вполне квалифицированно и рационально, как заправский специалист:

– Видите ли, Байкал с геологической точки зрения – это современный формирующийся рифт, иначе говоря, расширяющийся глубинный разлом земной коры. Накапливающиеся напряжения в земной коре разгружаются через такие землетрясения, которые происходят почти каждый день. Только они слабые и отмечаются лишь приборами. А один раз в несколько лет бывают и такие, как сегодня.

– Надо же, как ты подкован, – удивилась Ирина.

– Я здесь давно и с разными людьми пришлось общаться, – ответил Алексей.

– Ну что, пора идти. Володя, все же поедем с нами, будет веселее, – сказала Ирина и как-то с грустью посмотрела на Владимира. Все же неправильно она действовала в отношениях с ним. Она это стала понимать только сегодня.

– Я уже сказал «нет», – ответил Владимир, не поднимая головы.

– Ну хорошо, нет, так нет, а мы пойдем собираться, – ответила она, искренне расстроившись.

Ирина уже не понимала, как вести себя с Владимиром, чтобы завоевать его. По-прежнему пытаться вызывать в нем ревность? Похоже, нет, это уже не давало результатов. Парадокс, но после сегодняшнего бесподобного секса он еще больше отдалился от нее. А она все больше ощущала, что жить без него не сможет. Ей не хотелось ехать сегодня с Алексеем на Хильбур без Володи. Она бы осталась с ним здесь. Но все дело было в том, что Володя этого никак не хотел.

* * *

Когда Владимир за завтраком услышал еще и о случившемся сегодня землетрясении, у него все похолодело внутри. Он не мог отделаться от мысли, что Байкал, как одушевленная природная субстанция, таким способом общается именно с ним, замахнувшимся на невозможное – выразить в музыке чувства и мысли человека, старающегося понять Байкал, как живое существо. Сначала Байкал вложил Владимиру в голову почти готовую симфонию, а теперь отобрал назад этот щедрый подарок. Да еще дает понять это Владимиру доступным ему языком: шторм, землетрясение. И хотя Владимир все эти дни виртуально общался с Байкалом как с живым, он отдавал себе отчет в том, что это было очень образно. А на самом деле такого не может быть. Он не верил в мистику. Это просто несколько случайных совпадений.

Хотя рациональное объяснение Алексея по поводу случившегося шторма и землетрясения предназначалось даме за соседним столом, Владимир отнес его к себе и своим сомнениям. Да, все эти природные явления объясняются просто, и он тут ни при чем. А что, если нет? Пусть шторм и землетрясение случились сами по себе, а почему из головы исчезла почти готовая симфония, а сделанные им вчера отрывочные нотные записи теперь кажутся полным бредом? И это вполне объяснимо. Просто от того, что он сильно сосредоточился на своих переживаниях и размышлениях по поводу правды и лжи в своей жизни, настоящего и фальшивого, шедевров и пустышек, Елены и Ирины, наконец. Сомнения все равно остаются: а может Байкал обладает разумом, к которому Владимир прикоснулся первым из всех смертных? «Не может быть такого, – в очередной раз убеждал себя Владимир, – этот живой дух создан моим воображением, жаждущим хорошей собственной музыки».

Ирина и Алексей уже ушли, а Владимир еще долго сидел и размышлял за чашкой чая, а потом попросил официантку принести еще горячий чайник, из которого подливал себе, пока, наконец, не согрелся.