Четвертый поцелуй (СИ)

За столом оба явно томились, косились в мою сторону и вздыхали. Разговор поддерживали вяло, заунывно. Суть этих воздыханий была ясна, как божий день. «Никаких за встречу», объявила им я и продолжала уминать котлеты.

— Будем пить чай, я торт привезла. — И действительно встала, разлила чай по чашкам и водрузила в центр стола бисквитное великолепие. Мишаня приуныл, а мать даже бровью не повела: улыбнулась мне, порезала торт на порции и присела, гордо выпрямив спину, словно давала концерт в актовом зале школы. Поблажкам тут не место, моё отношение им прекрасно известно, не обращая на поселившееся в семейных рядах унынье, я поинтересовалась:

— Ма, что за новая работа у тебя?

— В офисе убираюсь. Прихожу на пару часов, удобно и платят хорошо.

— Что за офис? — удивилась я, пытаясь припомнить функционирующие предприятия поселка.

— Помещика нашего, — пояснила она. Понятнее не стало. Я вопросительно уставилась, а она добавила: — Года полтора он тут живет, может чуть больше, фермер этот. Приехал из города, Селивановскую ферму восстановил, новый коровник построил. Сейчас крольчатник доделывают. Домину себе отгрохал. У него почти половина поселка работает.

— Предприниматель он, а не помещик, что за средневековые замашки?

— Так у нас все его так кличут, — вставил Мишаня, уплетая торт. Ткнул в кремовый рисунок вилкой и тряхнул головой: — Вкусный, Женёк, сто лет этой отравы не едал.

Смешной народ! Торт ему значит отрава, а пол литра горячительного, которого он готов влить в себя, при любом мало-мальски подходящем случае, это ничего… лекарство что ли? Я не преминула ему это озвучить, стараясь дельную мысль донести до каждой клетки мозга — ху есть настоящее зло. Михаил Андреевич вновь загрустил, мама восседала с видом английской королевы, абсолютно абстрагировавшись, будто её мои нравоучения не касались. Хотя, может она действительно «сто лет» не пила, спрашивать в лоб не тактично, буду разбираться постепенно. Поживем — увидим, в общем.

Я присматривалась к матери и радовалась: внешне признаков алкоголизма пока не наблюдается. Тут наверняка поспособствовала генетика. Волосы подкрасила недавно, оттенок — дрянь и краска, судя по всему дешевая, надо перекрасить и уговорить её на стрижку. Дальнейшие разговоры свелись к моим успехам. Я немного обрисовала, как живу и слиняла к себе в комнату.

Раньше спальню приходилось делить с сестрицей, сейчас она полностью в моем распоряжении. Жанка больше трёх лет к матери носа не показывает. Стесняется бедных родственников. Глупая женщина, сказала бы я, да только сестрица не любит слушать, а себя, напротив, считает самой умной. Кроме того, самой красивой. И это невзирая на то, что мы близнецы, которых путали все, включая одноклассников и учителей. А ещё самой хваткой и вообще самой великолепной во всех отношениях.

Если по правде, то стерва Жанка ещё та, а муж сестрицы жутко обеспеченный тип, старше её лет этак на двадцать. По слухам, лично с ним не знакома, мужик с дерьмовым характером. Наверняка, они стоящая друг друга парочка.

Я распаковала сумку, определила вещи в шкаф и отыскала в комоде выпускной альбом. Плюхнулась на кровать, задрала ноги и перевернула страницу. Вот она я, а вот Жанка. Пролистнула ещё несколько страниц и констатировала: до одиннадцатого класса разницы между нами практически нет. В выпускном классе сестрицу больше занимал внешний вид, чем предстоящие экзамены, красилась она с претензией на взрослость, да и одевалась соответствующе, не смотря на запреты директора школы. Одинаковые вещи больше терпеть не могла, так же, как и шуток, которыми мы баловались регулярно, пользуясь своим сходством. Путали нас уже значительно реже.

Вырваться из поселка Жанна мечтала со страшной силой и не чаяла дождаться, когда получит аттестат. Разумеется, и мне хотелось уехать, но мои желания не смахивали на паранойю, в отличии от сестринских. Я попробовала вспомнить тот момент, когда начала замечать в сестре перемены, сообразить, когда в полной мере проявился склочный характер. Покопалась в воспоминаниях и, прищурив глаз, сделал вывод: после развода родителей. Приди ей охота заявиться к психологу, уверена, специалист сделал бы подобные умозаключения. Девочка потеряла авторитет, запуталась в ценностях, неверно расставленные приоритеты… и прочая скучная для неё хрень.

В ностальгическом порыве я пролистала альбом до последней страницы, внимательно осмотрела каждое фото и, перед тем как закрыть его, ткнула пальцем в изображение Андрюхи:

— Тебя дружок, пожалуй, навещу первым!

Глава 4